Рейд. Оазисы

Горохов снова взял обрез в правую руку и, поворачиваясь, чтобы уйти, сказал:

– Не вздумай тут заснуть. Проснешься – весь в клещах будешь. Упаришься выводить.

– Без тебя знаю, сволочь, – зло крикнул ему вслед Яша.

Ну, дело сделано. Денег он, конечно, не вернул, но кольчугу забрал. Это его порадовало. И забрал два дорогостоящих препарата. Он на всякий случай потрогал карман пыльника. Да, на месте. Он сразу узнал эти прозрачные баночки. Одна с белой наклейкой и с круглыми жёлтыми драже – это аскорбиновая кислота. А вторая баночка с жёлтой наклейкой и белыми таблетками – это драгоценный сульфадиметоксин. И то, и другое врачи рекомендуют при проказе. Не то, что бы это вылечивало, но говорят, что два этих препарата, если принимать их постоянно, останавливают развитие болезни.

Он отобрал лекарства у больных. Но его это совсем не заботило. Судя по рукам и пальцам Адылла и его мамаши, останавливать болезнь было уже поздно. Но не только поэтому ему было всё равно. Он давно, многие годы таскался по пустыне. И знал, что стоящих людей в степи совсем немного. И что, наберись они духу, они бы его вообще убили бы и закапали в ближайшем бархане. В ближайшем, потому что лень было бы тащить его до следующего. И через три месяца, когда бархан из-за ветра отполз бы в сторону, его высохшую мумию нашли бы случайно, Адылл и его мамаша удивлялись бы вместе с нашедшими. Нет, не жалко ему их было. Он о них и не думал больше, когда шёл к «Столовой», чтобы заплатить за койку и спокойно лечь спать.

Ночь, а на улицах люди. Как и везде, люди днём прятались от жары, а сейчас выходили, работали. Как и везде, в оазисах работали лавки. Он остановился у пекарни. Дверь открыта, на улицу выставлен хлеб на поддонах под марлей. Внутри горел свет, а у двери женщина скидывала вездесущих мотыльков с поддона с красивыми булками. У неё только что купили хлеб два мужичка, на вид работяги, и спрятали его в коробки.

Есть он не хотел, но булки были очень красивые. Жёлтые, сдобные.

– Копеечка всего, берите, не пожалеете, – говорила женщина, увидав, что он разглядывает её товар.

– Да, возьму, – сказал Горохов и достал копейку.

Женщина взяла деньги:

– Берите, какая приглянулась?

На большой скорости по улице, поднимая пыль, пронёсся грузовой квадроцикл, с песнями и музыкой пролетел. Пьяные люди с оружием болтались на кочках из стороны в сторону. Горохов, кусая тёплую и сладкую, жирную булку, проводил их взглядом, а женщина сказала, тоже глядя им вслед:

– Паскудники, управы на них нет.

– А кто это? – Поинтересовался геодезист.

– Да чёрт их знает, старатели какие-то. Или казаки. Бандиты, в общем. Либо медь где-то сыскали, либо ограбили кого, вот и пьют-гуляют теперь.

– А много здесь старателей? – Горохов достал флягу, запил вкусную булку.

– Пропасть сколько. Всё идут и идут. Все, кто в Пермь идут, все тут останавливаются. И все, кто живой из Перми выбрался с добычей, тоже тут гуляют.

Да, это так, Губаха – последний населённый пункт на пути к Перми, где можно отдохнуть, подлечиться, закупить снаряжения, провианта и патронов.

Дальше только по степи или по реке. Неизвестно, где страшнее. В степи дарги и всякая зараза вроде клещей, сколопендр и белых пауков. А по реке до Перми тоже непросто доехать. Бегемоты, ходуны, камыш, а говорят, ещё и кое-что похлеще стало попадаться. И ко всему этому везде на дороге есть ушлые ребятки, желающие тебя с добычей встретить радушно. Но эта баба зря на добытчиков-промысловиков ругалась. Благодаря им такие городишки и жили. И жили припеваючи. Нет, конечно, тут добывалась вода для больших городов, тут росла полынь, которую так любили богатеи в больших городах, тут делался паштет из саранчи, который поедали бедняки в больших городах, и водилась вкусная птица дрофа для гурманов. Но значительную часть доходов в оазисы приносили мужики-старатели, что с плохим оружием и снаряжением, кровью и потом добывали из мёртвых гигантских городов, наполненных монстрами, медь, золото, свинец, алюминий и серебро. И всякое другое, что ещё могло хоть кому-то пригодиться.

Старатели, возвращаясь с добром, по сути, вырвавшись с юга живыми, начинали пропивать добытое прямо тут, на чём местные дельцы-барыги делали хорошие деньги. Людишки пропивали тут всё, а на оставшиеся деньги покупали снарягу и снова собирались в дорогу. Снова на юг, в Пермь. Пошумят-пошумят, попьянствуют мужички и уйдут на юг, откуда вернутся с новым добытком. Ну, или сгинут там навсегда. Горохов отлично знал таких людей и отлично знал, как им даются эти пьянки. Он их не осуждал.