Не дав даже осмыслить, что он имеет в виду, Арман властно притянул меня, усадил на свои колени. А дальше мы всю дорогу целовались. Вернее, меня клеймили поцелуями, не давая сказать ни слова. В итоге я вышла из машины взъерошенной и с горящими губами.
За всеми переживаниями я так и не поняла, куда и зачем мы приехали. Это ведь отель? Может, у него здесь встреча или мы будем обедать в ресторане?! Но вопреки этому предположению Арман сразу направился на ресепшен, где властно заявил, протягивая руку:
– Самый лучший номер!
И под моим недоумевающим взглядом в его ладонь тут же вложили карточку-ключ без всяких возражений.
– Останьтесь тут, – бросил он подошедшей охране, увлекая меня к лифту. Я оглянулась, ловя на себе непроницаемые взгляды охраны и этакие ехидно-понимающие от работников отеля. Под ними я себя шлюхой ощутила, которую сняли на улице и теперь тащат в номер. Или я что-то не так поняла?
– Зачем мы здесь? – задала вопрос модифицированному, как только сомкнулись створки лифта и он нажал на кнопку последнего этажа.
Вместо ответа его рука забралась под мою рубашку. Пальцы накрыли живот, едва ощутимо поглаживая, а потом он рывком притянул меня, впечатывая в свое тело. Висок обожгло дыханием.
– Потанцуй со мной, Катя.
Голос стал порочно-тягучим, вызывая мурашки. Или это от его руки на моем животе? Кожа Армана была горячее моей, его словно сжигало внутреннее пламя, и когда пальцы стали опускаться вниз, под пояс джинсов, я не сдержала судорожного вздоха. Мускулы живота невольно сжались, подтягиваясь, и от этого его ладонь лишь свободнее скользнула глубже. Я не специально, честно, но он расценил как приглашение, простонав:
– Ка-а-тя-я…
Вторая рука легла на шею, вынуждая запрокинуть голову и подставить губы под голодный, собственнический поцелуй. Я ахнула от его нескромных действий внизу. Арман с урчанием проглотил этот звук, углубляя поцелуй, и я потерялась от такого напора. Меня словно щепку закрутило в урагане его страсти. Чувствовала себя именно щепкой, не способной никак повлиять на то, что происходит, полностью беспомощной перед первобытной стихией.
Я не слышала, как открылись двери лифта, лишь почувствовала, как меня выносят из них. Небольшая задержка у двери номера, и мы ввалились в прихожую. Почти сразу он прислонил меня к тумбочке, заставляя опереться на нее. И, пока я переводила дыхание, жадно хватая ртом воздух, расстегнул молнию и сдернул джинсы вместе с бельем.
Схватил в горсть волосы, вновь запрокидывая мне голову и покрывая жалящими поцелуями шею, поднимаясь вверх. В момент, когда его рот накрыл мои губы, он единым движением вошел, сразу заполняя до предела. Я протестующе пискнула, но его язык, словно извиняясь, прошелся по нёбу. Выждал несколько мгновений, давая мне привыкнуть, а потом вновь неистовые поцелуи и вторящие им движения внизу.
Сумасшествие какое-то! Мои руки дрожали, а ладони беспомощно разъезжались по лакированной поверхности тумбочки, которая ходила под ними ходуном, ударяясь об стену. Спина была выгнута, словно лук, казалось, я могу в любой момент сломаться, но первой не выдержала тумбочка. Раздался треск, и она стала заваливаться вниз.
Модифицированный прижал меня крепче, останавливаясь, развернул и чуть передвинул, упирая в стену. Краткая заминка позволила услышать, что в его кармане разрывается телефон.
– Катя-я-я, что же ты делаешь со мной? – простонал он, наваливаясь сзади.
Это я-то?!
А телефон все раздражающе звонил.
– Да?! – раздраженно рявкнул он в трубку.
– Арман, мальчик мой, я ничем не заслужила такого тона, – сообщил женский голос по-французски. Модифицированный находился очень близко, и мне было хорошо слышно. – Это мне впору на тебя рычать! Ты обещал позвонить и познакомить меня со своей девочкой. Дни идут, а от тебя ни слова. Даже Филипп нашел время представить мне Клэр!