Тяжесть слова

Просветом оказалась маленькая полянка, расположенная на берегу небольшого озера. Вокруг водоема все также чернел непролазный лес. В тени деревьев на поляне трава росла невысокая, но мягкая на вид и густая. Ближе к берегу попадались ладошки подорожника и куртинки каких-то меленьких желтых цветочков. Само озеро дивно хорошее. Вода зеленоватая, но такая прозрачная, что можно увидеть камешки на его дне и обросшие тиной коряги. На глубине иногда сверкали блестящими чешуйками рыбки, стремительные, как блики на воде. С той стороны, где я вышла, спуск к озеру пологий и это самый удобный подход к воде. Во всех остальных местах берега обрывисты, переплетены корнями, а над водой тяжело склонились древесные кроны. С правой стороны обрушившийся ствол и вовсе кроной в воду ушел. Дерево давно уже мертво, кора сплошь зеленая ото мха, голые ветви обросли бородатой тиной.

У самого берега растут кусты камыша, а на водной глади покачиваются листы кувшинок с желтовато-белыми соцветиями. Вот уж чудесное место. Ноги сами подогнулись, и я плюхнулась на травку. Здесь не грех и отдохнуть, успокоить душу прекрасной картиной. Можно даже руки помыть и лицо ополоснуть… Потом, когда буду уверена, что мне в воде ручки никто не откусит.

Только подумала об этом, как со стороны упавшего дерева вырвалось из воды что- то длинное, толстое, черное и чешуйчато-блестящее. Вынырнуло и обратно плюхнулось, словно кто-то хвостом махнул. Змея! Сердце испуганно захолонуло, а кровь в жилах выстудилась. Вот и дождалась. В темном лесу меня не съели, сейчас съедят в этом дивном месте. Озеро потеряло свою прелесть. Судя по увиденному, змея очень длинная и толстая, толще меня. Ей меня и жевать не надо, так заглотит. А если она меня живьем проглотит, я, получается, буду медленно у нее в желудке подыхать?

Женоед в этот момент мне уже не казался таким страшным. Я осторожно, на заднице, начала отползать от берега, ожидая, что вот-вот из-за деревьев с тихим шуршанием выползет гигантская змея, поднимет свою уродливую голову, раззявит жуткую пасть и бросится на меня. Подо мной хрустнула ветка. В чуткой тишине леса, наполненной лишь пением птиц, хруст под моим седалищем показался оглушительным. Я замерла.

Птицы продолжали петь, от солнца шел легкий жар, а от озера приятная свежесть. Чуть слышный плеск раздался среди купающихся в воде ветвей мертвого дерева. Затаив от страха дыхание, я вытаращилась в ту сторону. На зеленый ствол легла белая рука. Мой рот открылся. Не от удивления, так дышать было легче. Следом за рукой показалось плечо, голое, такое крепкое плечо. А затем голова.

Голова мужская. Красивая. Узкое породистое лицо, плавные, немного хищные черты. Тонкая прямая линия носа, капризный изгиб губ. Глаза миндалевидные, темные, слегка вытянутые к виску. Я таких никогда не видела. Хищный разлет черных бровей. Густой водопад жгуче-черных прямых волос.

Он слегка подался вперед и, сложив руки на стволе, повернулся ко мне. На меня смотрел с умеренным любопытством. Видно, его не радует то, что кто-то нарушил его уединение, но, похоже, это происходит так редко, что меня склонны простить.

— Ты кто? — спросил он.

Голос тягучий и властный. Но ответить я не могла. Страх и удивление лишили меня дара речи. Я пошевелиться-то не могла и дышала с трудом. Сердце, казалось, разрослось, и бухало в горле, перекрывая доступ воздуху. Он слегка склонил голову к правому плечу и окинул меня медленным взглядом.

— Подойди ко мне, — неожиданно приказал он.

Я испуганно вжала голову в плечи.

— Ну же, хватит трусить, — приободрил он, и на его губах появилась ехидная усмешка.

Я не хотела подходить, хотя мне было чуточку любопытно, что он там вообще делает. Но и бежать я боялась. Мысли о ползающей где-то гигантской змее заставляли меня цепенеть от леденящего страха. А он все-таки живой, с ним не так страшно. Я встала и на негнущихся ногах пошла в его сторону. Каждый посторонний шелест заставлял меня испуганно сжиматься, ненадолго замирать и выискивать глазами извивающееся змеиное тело. Выйдя по другую сторону от упавшего дерева, я испуганно захрипела.

Сначала я решила, что, пока я обходила дерево, змея напала на мужчину и уже заглотала его до пояса. И лишь потом я сообразила, что головы глотающей змеи нет, а сам змеиный хвост словно прирос к его торсу. Мужчина довольно хмыкнул и шевельнул хвостом. Вода плеснулась.

Наг! Вашу ж мать, это наг! Страх и любопытство во мне сошлись в смертельной схватке. Я никогда не видела нагов, хотя соседнее государство включало в себя одно из княжеств нагов, которое располагалось как раз рядом с границей. А граница от нас не так далеко, но отделена лесами и горами.

У находившегося передо мной нага был обнажен торс, который плавно переходил в антрацитово-черный мощный змеиный хвост. Руки и грудь мускулистые, а на животе даже вырисовывается рельеф в виде квадратиков. Совсем не похоже на рыхлое брюхо батюшки, которое видно было, когда он по зиме выскакивал из баньки в одних портках, чтобы окунуться в снег. Чуть ниже пупка у нага идут редкие светло-серые чешуйки, которые постепенно сливаются в черное блестящее полотно. Чешуйки мелкие, только там, где у человека должна быть развилка, располагаются две крупные пластины. Хвост в самой верхней его части очень толст, монументален даже, шириной в полторы, а может все две меня. Далее он постепенно сужается. Очень постепенно, потому его длина меня просто привела в ужас. Сейчас он, хвост, лениво плескался в воде.

Губы нага кривились в снисходительной усмешке. Похоже, его забавлял мой страх.

— Ну же, присаживайся, — пригласил он.

Я даже не успела обдумать его предложение, как кончик хвоста стремительно выскользнул из воды и, обвив мою ногу, дернул. Я взвизгнула и шлепнулась на спину. Хвост поволок меня к своему хозяину. Отпустил, когда мои ноги оказались примерно в локте от него. Хвост опять уполз бултыхаться в воде, а я торопливо села, одергивая рубаху и поджимая под себя ноги.

— Как тебя зовут?