Он окинул ироничным взглядом букет. Заметив открытку среди роз, вытащил и прочитал вслух:
— «Мне нравятся твои шипы. Я буду терпеливо ждать, когда ты сама их уберешь».
— И это пишет тот, кто вчера на тебя напал? — хмыкнул Ольховский. — Вы помирились? — поинтересовался с легким любопытством.
— Не говори ерунды!
Скрывшись в комнате, я переложила из пакета в карман пальто купленный фонарик и вышла.
— Но ты приняла цветы.
— Он оставил их под дверью. Не выбрасывать же.
— Ты ему не открыла?
— Меня дома не было. Мы в больницу с Сашей ездили.
— Как ее бабушка?
— Плохо. В коме, — голос дрогнул. Я присела, натягивая ботинки. Опустив голову, усилием воли подавила выступившие слезы. Слишком свежи были воспоминания об окровавленной и избитой Аделаиде Стефановне.
— Помощь нужна? Деньги?
— Спасибо, вроде нет. — Я встала. — Идем?
— Перчатки возьми.
— Зачем?
— Тебе напомнить, кто собирается вломиться на чужую дачу?
— Для человека, впервые идущего на дело, ты весьма предусмотрителен, — фыркнула я, испытывая легкую нервозность.
Что-то наша прихожая с присутствием Кирилла стала слишком тесной. Я чувствовала волнующий запах кожи от мужской куртки, смешанный с туалетной водой. Хотелось бы знать, почему я на него так реагирую?
Отвернувшись, полезла в шкаф за перчатками. Они лежали на верхней полке. Потянула одну пару, но мне на голову свалилось еще несколько.
— Вижу, у тебя на сегодня грандиозные планы, — поддел Кир, снимая с моего плеча перчатку. — Решила не останавливаться на одной даче и пройтись по соседям?