Пока же шли поиски «жертв» ДТП, и Богдан курировал поисковые группы и отвечал на многочисленные звонки. Будет много шума, когда он предоставит свой отчет и выводы личного расследования, но смерть спишет все прегрешения.
Его работа в России подходила к концу. Еще неделя максимум – и уже в другой точке мира будет ждать новое дело, или отец потребует от него явиться домой. Богдан всегда с азартом брался за новые дела, но теперь у него не лежала к этому душа. Впервые.
Зазвонил телефон, и на экране высветился отец. Старый черт! Стоило только подумать о нем…
– Да, – ответил Богдан.
– Это был он? – без приветствия спросил отец.
– Я еще не отправлял свой отчет, но все указывало на него.
– Сукин сын! Но ради чего?
– Его любовница тяжело больна. Скверна помогала бороться с последствиями болезни.
– Все зло в этом мире от женщин!
– Да? Но именно они подарили тебе Ирен и меня, – не удержался от колкости Богдан.
– Я же просил не упоминать это имя! – взвился отец. – Вы меня только разочаровываете! Думаешь, я не знаю, что ты эти дни вместо того, чтобы заниматься делами, предавался разврату? Если бы больше думал о деле, не упустил бы Савицкого и его шлюху.
– Я ждал финальных доказательств, чтобы открыть дело. Они должны были быть железобетонными. Ты же знаешь, кто его родственники.
– И дождался! Как думаешь, инсценировка?
– Пусть следственная бригада решает. Пока, по имеющимся данным, больше похоже на несчастный случай. Гололед, машину закрутило на мосту и вынесло через ограждения в реку. Она пробила лед, и тела унесло.
– Не говори мне то, что я и так читал! – рявкнул отец. – Что говорит твоя интуиция?
– Я предпочитаю опираться на факты.
– Не заставляй меня считать, что у тебя размягчение мозгов, иначе я решу, что твоя докторша плохо на тебя влияет.
– На моем счету за два года семнадцать раскрытых дел и ни одного дня отпуска. Считаешь, что я плохо работаю, – поднимай вопрос о моем соответствии должности на Совете, – раздраженно бросил Богдан и первым прервал разговор, чего никогда раньше себе не позволял.
Знал, что отец этого никогда не сделает. Иметь сыном Палача льстило его эго и служило предметом гордости, хотя Вацлав в этом никогда не признавался. Поэтому Богдан сбросил его входящий вызов, не желая больше разговаривать.
Но не был бы так спокоен, если бы услышал злые слова отца: