О, нет…
Не может быть.
Господи боже, пусть это будет кто угодно, но не он!
Я медленно развернулась.
Бог не услышал.
Мужчина стоял, облокотившись о перила, и задумчиво крутил в длинных пальцах сорванный в саду цветок. Свет из больших окон искрился медью в рыжих волосах, тени причудливо ложились на лицо, не позволяя прочитать его выражение.
Сердце рухнуло в пятки. Как давно он тут стоит? Сколько он слышал?
И самое главное, что теперь делать?
Нацепить привычную маску королевы, возвышающейся над всем, и гордо удалиться.
Я поставила бокал с отвратительным лимонадом на широкий балконный поручень и, взмахнув веером, проговорила:
– Меня утомил этот глупый разговор, Аманда. А сейчас прошу меня простить… хочется подышать воздухом. Да и, помнится, у Хортонов замечательный сад…
Подобрав юбки, я со всевозможной поспешностью двинулась ко второй лестнице, сбежала по ступеням и направилась по дорожке в темноту сада.
За спиной раздался укоризненный голос Эштона.
– Аманда, Аманда…
– Что Аманда? – недовольно буркнула в ответ наследница Хортонов.
– Я же просил…
Узнать, о чем именно рыжий ее просил, я не успела, голоса пропали, приглушенные расстоянием.
Не выдержав внутреннего мандража, я все ускоряла и ускоряла шаг. Мраморные плиты дорожки холодили ступни сквозь тонкие бальные туфельки. Но мне было жарко… Лицо так пылало от стыда, что об щеки, наверное, можно было спички зажигать.
Я добежала до развилки и замешкалась, не зная, куда идти дальше.
Освещенная с двух сторон тропа широких белых плит с синими прожилками вела к небольшому декоративному пруду, огибала его и возвращалась к освещенному сотнями газовых ламп дому. По коже прошел мороз от одной мысли, что придется возвращаться назад, к гостям, снова всем улыбаться и делать вид, что меня ничего не беспокоит. Я не готова…