Эдвард приподнял брови. Веро хмыкнула:
– А вдруг ты наконец-то решил увековечить себя и Терезу.
– Вряд ли… – Поджав губы, дядя покачал головой. – Я так и не смог найти подходящего художника.
– Потому что ты ищешь модерниста в нашей стране, – усмехнулась девушка. – Подумать только! Модерниста! С нашей-то чопорностью и следованием традициям!
– Интересный портрет. – Вдруг заинтересовавшись, Дерек подошел ближе к Веро. Фернанд Амстел? Я не ошибся?
– Да, вы его знали?
Девушка настороженно посмотрела на мужчину. Фон Эйсен пожал плечами:
– Немного… я начинал работать в Цитадели, когда он возглавлял Совет Пятерых. Его решения всегда вызывали восхищение.
– Да, отец не оставлял никого равнодушным. Его либо обожали, либо ненавидели, – кивнул Эдвард. Веро опустила голову, скрывая всю ту бурю чувств, каждый раз охватывавшую ее, когда кто-то упоминал о герцоге Амстеле.
Дядя хотел еще что-то добавить, но его прервал вбежавший в галерею парень, ранее замеченный Веро на парковке:
– Простите, мессир Амстел, приехала ваша жена.
Эдвард еле заметно скривился, кивнул и повернулся к гостю:
– Прошу меня извинить. Моя племянница с удовольствием покажет вам картины.
Не дожидаясь ответа, он поспешил выйти. Веро проводила его убийственным взглядом и повернулась к Дереку:
– Как мило с его стороны… Выпьете?
– Коньяк, если возможно.
– Конечно! – Девушка подошла к небольшому глобусу, скромно стоящему в углу, и откинула его верхнюю половину. Открыв соответствующие бутылки, она плеснула в бокалы, стоящие в специальных углублениях, и протянула один своему собеседнику. – Извините, но бокалы лишь для рома, коньячные занимают слишком много места.
– Ничего страшного, – отозвался он. – Спасибо.
– Ваше здоровье!
Веро сделала глоток. Дерек внимательно посмотрел на девушку: