-Так в каком? – граф нетерпеливо повторил свой вопрос.
-В пятом, - откликнулся герцог, вежливо улыбаясь онемевшему портье, - Милейший, позаботьтесь, чтобы нас не беспокоили!
-Да, ваша светлость! – ошеломленно прошептал тот, во все глаза разглядывая посетителей, чтобы потом рассказать остальным слугам. Он уже почти предвкушал с каким видом он займет центральное место за столом и начнет излагать все, что видел ночью, когда господин Ингваз подошел к нему:
-Хоть одна сплетня об этом – вырежу язык! Лично! – несколько золотых, оказавшихся в руке портье, смягчили его угрозу. «Что ж, слава славой, а золото надежнее,» - философски подумал тот, пряча деньги и возвращаясь на свой пост. Предупреждать постоялицу не имело смысла: она сама распорядилась пускать герцога в любое время дня и ночи.
Мужчины тем временем прошли по мраморной лестнице, вдоль которой были расставлены букеты с белыми розами и прошли в холл второго этажа, где располагались самые дорогие номера, состоявшие из нескольких комнат. Мягкие ковры заглушили их шаги. Князь тихо постучал в дверь и дернул ручку, дверь с легким скрипом открылась. Они вошли в номер. Изящная золотисто-голубая гостиная была пуста. Не колеблясь ни секунды, князь пошел в небольшую комнату, превращенную в будуар, где их встретила заспанная служанка. Девушка попыталась воспротивиться столь яростному вторжению, но силы были неравны, и отстранив горничную, они вошли в спальню. Услышав шум, Оливия успела надеть пеньюар и теперь стояла посередине комнаты, изображая богиню гнева. При виде столь необычных посетителей она растерялась, наигранная гордость уступила место глубокому удивлению, сквозь которое проглядывал страх.
-Ггоспода? – она нерешительно переводила взгляд с одного на другого.
-Ливви, какой чудный пеньюар, - промурлыкал герцог, - Возможно ли, что желание продемонстрировать это кружевное великолепие подвигло тебя назначить мне свидание у заброшенного храма?
Что-то в голосе герцога заставило ее вздрогнуть.
-Свидание? – переспросила Оливия, - Фернанд, ты о чем?
-О твоем письме, моя дорогая. Должен заметить, что обилие орфографических ошибок не добавляет тебе привлекательности.
-Если ты пришел унижать меня… - начала было Оливия, гордо вскинув голову и принимая наиболее эффектную позу оскорбленной женщины, но князь прервал её:
-Оливия, оставь эти истерики на потом. Ты прекрасно знаешь, почему мы здесь, иначе не мяла бы так кружево своего пеньюара.
Женщина разжала руки и с досадой посмотрела на бывшего мужа. Хищный взгляд исказил её лицо, подчеркивая морщины:
-А если я скажу, то что получу взамен?
-Останешься в живых.
Она недоверчиво посмотрела на князя:
-Ты не посмеешь! Вам запрещено убивать людей!
-Хочешь попробовать? – улыбка фон Эйсена напоминала оскал. Оливия нервно сглотнула и выставила вперед руку:
-Вернон, одумайся! Здесь наш сын!
-Я счастлив, что ты вспомнила о сыне, - он шагнул к бывшей жене. Она отшатнулась: