О, милый Воль…
Ты был мне верным другом, соратником, напарником, тем, на кого я могла безоговорочно положиться и полностью довериться. Как бы я хотела верить, что ты сможешь спастись. Сможешь избежать этой несправедливой и ужасной участи. Но…
Финальные слова…
Взмах руки…
Острие ножа сверкнуло над моей грудью напротив замершего сердца…
Последней мыслью мелькнуло:
“Я люблю тебя, Вольгран. Люблю! Прощай, мой милый!”
Прощай…
Веки опустились, пряча от жуткой картины, от блеска холодного мёртвого металла. Гнетущая темнота заполнила все, но я видела сталь глаз любимого. Застывшие муки в них отравляли мою душу в последние секунды жизни.
Миг, я ожидала резкую боль в груди, но произошло то, что казалось уже невозможным.
Лязг цепи, разрушающий целостность зачитываемых слов ритуала, и глухой рык, растёкшийся по всему залу. Я распахнула глаза, оглушённая происходящим, и наткнулась взглядом на кинжал, застывший надо мной. Руку мужчины пронзила такая знакомая ледяная игла, и ритуальный нож отлетел в сторону. Вспыхнувшая надежда придала сил, и я повернула голову в ту сторону, откуда неслись иглы. Свирепая, разъярённая, боевая сова летела к жертвенному алтарю. Огромная белоснежная птица выкинула лапы вперёд, нацеливаясь нанести смертельные удары острыми, как бритва, когтями. Лезвия на перьях в крыльях вспарывали воздух вокруг. Вот-вот она должна была настигнуть ближайших оборотней в чёрных мантиях, которые были дезориентированы происходящим, но всё же готовились принять удар. В этот момент всё изменилось.
Воздух, окружавший нас, заискрился тёмными всполохами, накаляясь и уплотняясь. Тонкий, но раздирающий изнутри звон оглушил меня. Прилив боли вызвал судорогу по всему телу, а дальше… последовал взрыв.
Лёгкие моментально забило, и стало сложно сделать даже вдох. Открыв глаза, узрела опускающуюся на всех нас волну грязной старой пыли, скрывшей в темноте весь зал храма проклятых Богов.
Огонь! Он был везде. Окружал меня повсюду, жалил, обжигал, вызывая агонию. Меня трясло, я кричала, оглушая саму себя. Боль съедала изнутри. Я ничего не понимала и не знала, как спастись. Сколько я так сгорала? Не знаю, но вдруг услышала такой родной, такой до дрожи любимый голос. Вольгран! Он звал меня. Его крики доносились издалека. В груди что-то всколыхнулось. Прилив сил помог открыть глаза, чтобы вновь столкнуться с языками пламени, но сквозь огненную стену я смогла увидеть образ любимого. Он был спрятан за слоями огненной стихии, и я не в силах была разглядеть лицо Воля, но точно знала, что это он. Он звал, не останавливался, метался.
— Воллль… — тихий хрип — это был мой максимум. Горло рвало с каждой попыткой воззвать к Бронсу. — Воль…
Я поняла! Осознала, что если сейчас не овладею огнём, то он поглотит меня саму. Это не просто алое пламя, а именно стихия. Не задавая больше ни единого вопроса самой себе, не отвлекаясь на жуткую боль и крики любимого, который справился со своей задачей — я это поняла, смогла отстраниться от всего. Множество часов, проведённых в медитациях в различных неблагоприятных условиях, сейчас сыграли свою роль. Отработанные годами навыки отгородили моё сознание от всего, что тянуло в реальность, точнее в то пространство, где сейчас мы с Вольграном находились. Ведь это место не было храмом проклятых Богов, оно… ничем не было. Это была пустота, самая что ни на есть пустота, в которой господствовали стихии.
Удар сердца, вдох, выдох и… полное погружение в глубины своей сущности. Здесь шло сражение. Ледяная стужа, вспарывая потоки воздуха массами снега и льда, билась в огненную стену, пытаясь потушить, разрушить и стереть пламя. То в свою очередь кусалось, злилось и топило как можно больше снега. А там между ними металась белоснежная потерянная птица. Её ледяное сияние сливалось с огненными всполохами, что больше и больше расползались по шёлковым перьям, не сжигая и не причиняя вреда… лишь завоёвывая всё больше и больше территории.
Первым порывом было побежать к своей сове и защитить, сбить огонь, а затем встать на сторону своей стихии и биться против врага — огня! Но… что-то меня остановило, словно это было неправильно, неестественно, словно я предавала часть себя.
Что со мной? Почему я такое чувствую?
Секунда, другая… и осознание пронзило мозг! Теперь огонь это тоже моя стихия. Это и есть часть меня, от которой невозможно отказаться, как и невозможно разорвать свою душу на две части — лёд и огонь.