Скверная

Дейлис, Милли и Дымок неслись меня утешать.

Забота была приятна, она напоминала, что теперь я не одна. Не сама по себе.

Напряжение быстро схлынуло.

Но, несмотря на это, я хорошенько залила им тут все слезами, накричала на Дейлис за то, что та знала о судьбе прежней хозяйки и молчала, под эту марку заставила виноватую сущность изменить кое-что в доме и разбила особенно несимпатичные мне вазу и статуэтку.

– Магии с ноготок, но характер истинно ведьминский, – охнула душа дома и поспешила исчезнуть, пока опять не попала под раздачу.

Я же долго и плаксиво жаловалась подруге на Холда, который, похоже, задумал превратить меня в замену сбежавшей жене и одновременно в свою личную постоянную магическую подпитку. Или пока не надоем. Обидно до жути! Как истинная подруга, Милли слушала, кивала и в нужных местах проникновенно добавляла: «Каков негодяй!» или «Порчи на него нет… но и я придумать могу!». А Дымок таскал мне откуда-то конфеты с вишневой наливкой в начинке.

К концу меня уже немного подташнивало от шоколада.

Зато почти отпустило.

Всхлипы совсем сошли на нет.

– Слушай, а ты точно уверена, что он неискренен? – осторожно спросила ведьма, когда это стало безопасно.

– По-твоему, я могу кому-то всерьез нравиться?

Ответ, на мой взгляд, предполагался вполне очевидный.

Вот и Милли осторожно так протянула:

– Ну-у…

– Вот именно!

Удовлетворение от собственной правоты было замешено на чем-то горьком.

– Вообще-то, я думаю, можешь, – уверенно возразила ведьма. – Даже очень!

И опоссум, умильно сложив лапки, вроде как кивнул.

Подлизы!

– Ты предвзята, потому что моя подруга. Вы оба, – сделала вполне очевидный вывод я. Но на душе мало-помалу становилось уже не так горько. – А Холд в самом начале честно сказал, что я ему не нравлюсь.