Дейлис, Милли и Дымок неслись меня утешать.
Забота была приятна, она напоминала, что теперь я не одна. Не сама по себе.
Напряжение быстро схлынуло.
Но, несмотря на это, я хорошенько залила им тут все слезами, накричала на Дейлис за то, что та знала о судьбе прежней хозяйки и молчала, под эту марку заставила виноватую сущность изменить кое-что в доме и разбила особенно несимпатичные мне вазу и статуэтку.
– Магии с ноготок, но характер истинно ведьминский, – охнула душа дома и поспешила исчезнуть, пока опять не попала под раздачу.
Я же долго и плаксиво жаловалась подруге на Холда, который, похоже, задумал превратить меня в замену сбежавшей жене и одновременно в свою личную постоянную магическую подпитку. Или пока не надоем. Обидно до жути! Как истинная подруга, Милли слушала, кивала и в нужных местах проникновенно добавляла: «Каков негодяй!» или «Порчи на него нет… но и я придумать могу!». А Дымок таскал мне откуда-то конфеты с вишневой наливкой в начинке.
К концу меня уже немного подташнивало от шоколада.
Зато почти отпустило.
Всхлипы совсем сошли на нет.
– Слушай, а ты точно уверена, что он неискренен? – осторожно спросила ведьма, когда это стало безопасно.
– По-твоему, я могу кому-то всерьез нравиться?
Ответ, на мой взгляд, предполагался вполне очевидный.
Вот и Милли осторожно так протянула:
– Ну-у…
– Вот именно!
Удовлетворение от собственной правоты было замешено на чем-то горьком.
– Вообще-то, я думаю, можешь, – уверенно возразила ведьма. – Даже очень!
И опоссум, умильно сложив лапки, вроде как кивнул.
Подлизы!
– Ты предвзята, потому что моя подруга. Вы оба, – сделала вполне очевидный вывод я. Но на душе мало-помалу становилось уже не так горько. – А Холд в самом начале честно сказал, что я ему не нравлюсь.