Я требовательно воззрилась на Милли, но она лишь пожала плечами.
– Ну, это закономерно, – лились тем временем в воздухе рассуждения. – Где ведьма, там и фамильяр. Обязательно. Да.
– Она меня разлюбит, – опечалилась невольная виновница творящегося в доме безумия.
– Опоссумы, когда боятся, могут прикидываться мертвыми и испускать неприятный запах. А этот еще и с магией, поэтому все природные способности приумножаются, – словно книгу какую-то процитировала Дейлис. А потом вдруг как заверещит: – Эй, мои шторы!
Поздно. Старинная и, наверное, дорогая штора натурально сгнила.
– Точно разлюбит, – всхлипнула ведьма.
Зверек, рассмотреть которого все еще не представлялось возможным, рванул к креслу.
Что-то там громко затрещало.
Дейлис завыла, как многовековое привидение.
– Останови его, – велела я Милли.
Раздражение почти полностью ушло, уступив место любопытству. Я всегда умела собраться, когда иначе никак.
– Я?! – ужаснулась ведьма.
– Это
Милли с сомнением покосилась на мечущийся по гостиной разрушительный вихрь.
Я ободряюще сжала ее плечо.
Что там причитала Дейлис, никто не слушал.
– Прекрати немедленно! – скомандовала ведьма. И, когда не подействовало, властно ткнула в сторону магической живности пальцем, как если бы это была волшебная палочка. – Ты! Живо замер!
Внутри черного дымка сверкнули зеленью искры.
Зверек шмякнулся на стол, растопырив лапки и вытаращив маленькие глазки. Стол при этом уцелел. Что там говорила Дейлис про «прикидываться мертвым»? Кажется, он использовал такой трюк. А значит, напуган, отсюда и все представление.
Мы с Милли осторожно приблизились. Нужна там была только она, но любопытство толкало вперед и меня тоже. Из фамильяров прежде мне доводилось видеть только котов, а тут опоссум. Крупненький, серенький, лапки смешные и чуть удлиненный нос, заканчивающийся чем-то вроде розового пятачка.