– А где госпожа Исашандра? – Согласна, не самое умное, что можно было спросить.
– Мм? – Незнакомка нахмурила идеальной формы брови. – Дома, я полагаю.
Реальность пора бы и принять.
Нет здесь никакой Исашандры.
Но зачем Блессу понадобилось отправлять меня в этот элитный бордель?!
– Извините, – пробормотала я, когда игра в гляделки затянулась до неприличия. – Блесс отправил меня к его бабушке, и я подумала…
– Девочка, у Блесса две бабушки, – сообщили мне очевидное.
Угу. Вижу. Только я могла так опростоволоситься.
– Еще раз простите меня.
– Брысь! – Команда была не мне, а «мальчикам», которые удалились мгновенно и тихо, не позволив себе ни единого любопытного взгляда. – Ты не виновата, дорогая. Мужчины этой семьи, отдавая приказы, считают, что все недосказанное ты должна прочитать в их мыслях и понять правильно. Что, естественно, невозможно. И мой внук такой же! Меня зовут Азморинда Нэшуорт. Точнее, уже не Нэшуорт. Я вернула себе добрачную фамилию, чтобы ничто не мешало жить, как мне хочется.
– И вы – бабушка Блесса по отцу, – сопоставила факты я.
– Именно.
Конфуз, как ни странно, не потянул за собой окончательно испорченного знакомства. Азморинда не обиделась на то, что ее перепутали, и, как только все выяснилось, усадила меня на диван рядом с собой и принялась разглядывать и расспрашивать. Заодно сообщила, что внук у нее единственный и она его любит, так что, если я собираюсь стать ему хорошей спутницей жизни, меня она тоже готова любить.
Хм. А как же страшные истории про семью жениха, которая на дух не выносит невестку? Очевидно, никак, потому что от этой странной «бабушки» веяло теплом и участием.
– А где сейчас ваш сын? – Я все еще не теряла надежды сориентироваться в семье.
– Умер, – спокойно ответила Азморинда, но в ее глазах плескались волны грусти. – Отдал жизнь за Ньэгг, как и многие другие маги.
– Простите.
– Внук объяснил тебе правила? – На меня посмотрели пытливо.
– Не уверена. – Я решила, что осторожность в ответах не помешает. – У него сейчас не так много времени, мы не обо всем еще успели поговорить.
Неодобрение явно предназначалось не мне.