Он рассмеялся и показал раскрытые ладони в знак того, что сдается. Но, как всегда, не смог долго оставаться беззаботным и признался:
– Мне гадко от мысли, что это происходило в соседнем доме, а я ничего не видел. – В голосе моего мага потрескивала боль, но в этом случае я не имела права давать волю своим собственническим инстинктам.
– Ирис тебе ничего не говорила?
– Она никому не говорила. Стыдилась и боялась, что ей не поверят, – с досадой произнес Блесс. – Но Джексон все увидел сам. А я – нет.
У Джексона было больше времени смотреть по сторонам. Или он подходит Ирис, а не Блесс. Но от меня такие утешения звучали бы не очень, поэтому я просто протянула руку и накрыла ладонь жениха.
– Главное, что все закончилось.
– Да, ты права.
Блесс тряхнул головой, словно отгоняя от себя мрачное настроение, и немного провокационно посмотрел на меня.
– Вот скажи, если бы ты переезжала, что бы с собой взяла?
– Ну…
Не то чтобы я никогда не переезжала, но теперь в моей жизни многое изменилось. Прибавилось.
– Можно брать только самое важное, – внес уточнение этот интриган. – Дорогое сердцу.
– Если самое важное, тогда только тебя и Джира, – улыбнулась я. – Ну, может, еще захватила бы твои подарки. А ты?
– Тебя и пароли от доступа к деньгам. Все, что захочется, можно потом купить, – с совершенно счастливым лицом ответил он. – Ну ладно, пусть пес тоже летит. Ты же без него плакать будешь.
Чем бы в него кинуть, а?
Стукнуть под столом ногой не дотянулась.
Мировая несправедливость. Некоторые нахалы вечно остаются безнаказанными.
– Как насчет полетать? – вдруг предложил Блесс. – Что-то я соскучился по скорости. И песеля своего с собой бери, потом погуляем с ним.
– Я сейчас!
Джир заметно подрос, поднимать его мне теперь было тяжело, поэтому к слоттерсу он бежал на своих четырех. Я же, раз уж все равно наведалась в комнату, повесила на плечо сумку… и зачем-то сунула в нее то деревянное ожерелье. Оно принадлежало маме. Отец признался, что положил его к другим подаркам.