— Ты тоже не лекарь.
— Не спорю, — отозвался Соверен, — лекарь нежничать не станет.
— Батюшки! Это была демонстрация нежности? — Я картинно прижала руки к груди и замерла, встретившись с мужчиной глазами. Вдруг те самые пальцы, которые только что терзали мою несчастную больную лодыжку, переместились выше, до мурашек ласково погладили гладкую кожу и почти прикоснулись к нежному месту под коленкой.
— Ударю, — пригрозила я.
— Почему еще не ударила? — хмыкнул он, взял завернутый в полотенце лед и приложил к отеку.
Камердинер привел невысокого импозантного мужчину, и его представили лекарем семьи Гард. Меня никто ни о чем не спрашивал, обращались к Соверену, дотошно узнавали, что у меня болит, и как именно болит, точно глупым растяжением оконфузился глава семьи, а не девушка на диване. В общем, меня заставили изображать глухонемую нимфу, умеющую разве что хлопать глазами. Подозреваю, что последнее делать тоже не полагалось, но от возмущения у меня начался нервный тик.
Соверен ошибся в предположении: лекарь прикасался к моей лодыжке с такой осторожностью, словно я умудрилась сломать ногу в трех местах. Но вдруг как нажал — истязатель паршивый — что у меня от боли чуть глаза на лоб не полезли, и спросил у Гарда ласковым голосом:
— Хорошо?
— Плохо, — скривилась я. — Очень плохо!
Знахарь посмотрел на меня как на умалишенную, камердинер, с каменной миной наблюдавший за экзекуцией, как на грешницу, а Гард недоуменно изогнул брови, мол, чего ты кочевряжишься? Мы тут мужским коллективом рассуждаем, больно тебе или нет, а ты истеришь, неблагодарная женщина.
Конечно, это я сама додумала, а он, может, с многозначительной миной пытался намекнуть, что нимфам следовало помалкивать и благодарно принимать причинение добра. Но нимфа очень хотела высказаться и лишать себя маленькой радости не собиралась.
— Господин лекарь, извините за дерзость, но если хотите узнать, где больно ему, — я ткнула пальцем в сторону Гарда, — то и щупайте его ноги!
Врачеватель недоуменно глянул на Соверена.
— Лечите, — дал добро тот.
Всегда восхищалась людьми, обладающими избирательным слухом, а он, похоже, являлся мастером в этом полезном во всех отношениях умении.
— Расслабьтесь и получайте удовольствие, — приказал врачеватель.
Ага! Разбежалась и кинулась получать удовольствие! Я на диване-то лежала, как на раскаленной сковороде. Хотя следовало признать, что мой потертый диванчик-старичок, стоявший в крошечной гостиной, в удобстве явно проигрывал.
В зрачках лекаря вспыхнул серебристый контур, а на виске начал проявляться сложный орнамент золотого цвета. Закрутилась тонкая линия, прочертились крепко сцепленные знаки. Колдовские письмена перебежали на скулу, завились на лбу, прочерченном глубокими морщинами. Судя по рисунку, лекарь семьи Гард был намного сильнее врачевателя, живущего в нашем районе.
От ладоней, прижатых к моей ноге, заструился тусклый свет. Казалось бы, кожу должно было жечь, но в лодыжку будто втыкали маленькие ледяные иголочки. Минута, и от растяжения не осталось ни следа.
Зрачки врачевателя погасли, рисунки исчезли.
ebooksa