Но вот подошел последний акт пьесы – Радован остался один, его дружков увели. И опять с речью вышел Эдуард, весь такой торжественный и расстроенный. Он просил прощения у народа за то, что так плохо воспитал сына, что не уделял ему должного внимания, и вот итог. Ну и дальше нес подобную фигню, которая камнями падала на сердце сына. Ему еще ничего не сделали, но парню уже было плохо, хоть он и старался держать лицо. Рядом со мной всхлипывала Яна, давилась слезами, заранее чувствуя, что парня не ждет ничего хорошего. Ну хоть затягивать с моральным избиением не стали. Король скинул мундир, остался в белоснежной рубашке и вытащил из-за голенища сапога хлыст. Радован вздрогнул. Похоже, он до последнего верил, что его сильно не накажут. Два телохранителя отделились от толпы, подошли к принцу и невозмутимо заломили ему руки, срывая рубашку. Пара секунд, и вот уже Радована приковали к столбу спиной к зрителям.
Свист хлыста вырвал у всех слаженный «ах», а Яна с рыданиями уткнулась мне в плечо. Радован от боли выгнулся, на его спине осталась алая полоса. Второй удар, третий… В душе поднимался гнев, я чуть было не бросилась на помост, чтобы остановить это издевательство, но заметила, что Эдуард сдерживает руку, бережет сына. И по тому как дергался Радован, было понятно, что на самом деле удары хоть и болезненные, но не такие уж страшные, какими выглядят со стороны. Кажется, среди толпы затесался иллюзионист, слишком уж кровавыми выглядели полосы на спине принца, а вот брызг крови не было. Недоработка, однако.
– Какой мужик! – с восхищением произнесла я, глядя на хитрого короля. Это надо же так все обставить: и народ успокоил, и сына наказал, и его же защитил. Теперь парня все будут жалеть, а желающие примазаться к королевской семье от него быстренько отстанут, ведь монарх всем показал, что сын не в фаворе. То есть брать с него нечего, а значит, никому он не нужен. Но я все равно не одобряла такого решения, ведь свои отношения с Радованом Эдуард окончательно разрушил. Возможно, когда-нибудь в будущем парень поймет, что отец старался для него, но вряд ли простит. Жалко их обоих, если верить собственным чувствам, Эдуард тоже переживает. – И почему я не попала сюда раньше?..
– Двадцать лет назад наш монарх был счастлив в браке, – как водится, по-своему понял мои слова Мстислав, и теперь его голос сочился ядом. – Но сейчас он вдовец, и у вас есть шанс.
– Что же я тогда тут стою? – язвительно произнесла в ответ. – Пойду, использую свой шанс! Нашему величеству ведь блондинки нравятся? Хотя какая разница, в случае чего перекрашусь. Спасибо, Мстислав Федорович, вы мне просто открыли глаза. Яна, пошли.
– А девочка вам зачем? Не сложилось с одним принцем, так еще двое есть? – Глаза Черного Властелина метали молнии, а руки, казалось, хотели меня задушить.
– Конечно, надо же научить ребенка, как пользоваться своим женским обаянием, чтобы в будущем не лить слезы из-за всяких козлов! – прошипела я в лицо мужчине. Понимала, что не только на него злюсь, но слова уже вылетели, а извиниться сразу не позволило взвинченное состояние. Поэтому подхватила Яну под руку и повела за собой, но не к помосту, а в лазарет. У девочки явно началась тихая истерика, и ей требовалось успокоительное. Мне было плевать, что за нашим уходом наблюдали все, король даже сбился на последнем, десятом ударе. Не удержалась, посмотрела в глаза Эдуарду и мысленно выплеснула на него все свое разочарование. И, похоже, только что совершила большую ошибку. Мой демарш не прошел незамеченным, взгляд короля стал пристальным и каким-то задумчивым, не ошибусь, если скажу – пора делать ноги.
По пути в лазарет прихватила одну из целительниц, которую успела запомнить по прошлым посещениям Яны.
– Не боитесь столь явно проявлять неуважение к правящей семье? – спросила она у меня, едва мы отошли от стадиона.
– Сложно уважать того, кто избивает собственного ребенка, – нахмурилась я. – Да, наказать Радована надо было, но не таким же варварским способом.
– Алиса, – протянула мне руку женщина. – Опасные речи произносите.
– Марго. – Я удивилась, но пожала ладонь целительницы. – Знаю, что молчание залог долгой и успешной жизни, вот только совесть с этим соглашаться не хочет.
– Мужики любят перебарщивать, природа у них такая. Была бы королева жива, она такого бесчинства не допустила бы. – Алиса провела ладонью по волосам Яны, и девочка перестала рыдать, только иногда всхлипывала. Я обняла ее за плечи, беспокоясь, как бы она не потеряла сознание. Мы вдвоем с Алисой ее до лазарета не донесем. Видимо, целительница думала о том же, и больше успокаивать Яну магически не стала.
– Я даже уверена, будь жива мать, Радован вряд ли стал бы так вести себя с девушками.
– Да, мать детям намного нужнее, чем отец, – кивнула в знак согласия Алиса.
– Жаль, без их участия тоже не обойтись, – хмыкнула я, имея в виду мужчин и воспитание детей.
– Да какое там участие, пять минут удовольствия, а нам, женщинам, всю жизнь расхлебывать, – с чисто докторской непосредственностью отозвалась Алиса.
– А у вас дети есть? – улыбнулась я.
– Двое балбесов. Копия отца. Учиться не хотят, шкодят, грезят о ничейных землях, видимо, совсем мать в гроб загнать хотят. Муж успокаивает, говорит, сам в детстве таким был, но потом встретил меня и взялся за ум. Ну-ну, он взялся. Если бы я его не подталкивала, так бы и сидел в лаборантах захудалой больницы. Но с моей помощью он уже завотделением. Мы же с ним оба целители, в этой академии и познакомились, с первого курса вместе. Но сколько нам инстанций пришлось обойти после академии, чтобы дали разрешение на женитьбу, страшно вспомнить. – Видимо, Алиса была впечатлительной натурой и ей хотелось выговориться.
– Я уже не первый раз слышу, что браки между магами это довольно сложная штука, но никто так и не смог толком объяснить почему. Наверное, потому что спрашивала я у девочек, а они и сами не знают.