— Ветер в голове? — улыбнулся я.
— Именно. Тогда до завтра.
И положил трубку.
Сомнительно, но окей. Никаких приказов. Никаких государственных переворотов. Все в рамках допустимого.
Спустившись, я сообщил женам, что завтра мы едем в Питер и увидимся с Романовыми.
Девушки, конечно, обрадовались. Потом я дошел до конюшен, где была Любавка, и сообщил ей ту же новость.
— Миша, а когда мы поедем домой? — вдруг спросила она.
— А что такое? Соскучилась?
— Немного, — кивнула она.
— После Петербурга попрошу довести тебя до Широково.
Она обрадовалась и даже обняла меня своими мощными ручищами.
После я вернулся в дом и нашел графиню Нахимову. Она находилась в кабинете Валеры, точнее, моем кабинете, и подписывала бумаги.
— Изабелла Владимировна, заняты?
— Вот уж удивительно, что князь Кузнецов, один из влиятельнейших аристократов Российской Империи, называет на вы какую-то графиню, — улыбнулась она.
— Шутите да? Это хорошо. Больной человек не может шутить, — кивнул я.
— Вот уж и не говори, — кивнула она и продолжила подписывать бумаги. — Из-за того, что ты решил передать Урал моему роду, за что я тебе очень благодарна, мне надо подписать все эти бумаги, — кивнула она на несколько стопок, которые занимали весь стол и еще несколько стопок стояло на полу. — Работы, как видишь, много.
— Да, многовато, — кивнул я. — Но попрошу, как князь, раз уж вы упомянули про влияние, закончить с бумагами завтра. Мы со Светой, Машей и Любавкой летим в Петербург, и у вас будет куча времени. А сейчас попрошу…
Я показал на диван.
— Сегодня будет, как обычно, больно.
— Что ж, это единственная боль, которая мне приятна, — кивнула она и подъехала к кровати.