Ранение в живот? Да такое?
Приговор.
Она, конечно, дождется лекаря. Она будет бороться до конца. Но…
– Надо написать дяде Джакомо. Все очень серьезно.
Томас кивнул.
А девочка-то умница. И не кричит, не орет, не бьется в истерике… другая б на ее месте… Впрочем, вот вам эданна Фьора. Тихо лежит в глубоком обмороке. А малышка решает, что надо сделать.
– Напишите, дана. Вы сумеете? А я сейчас и отвезу письмо-то… до Эвроны путь неблизкий. Пока доеду, пока дана Джакомо найду…
Мия закрыла глаза.
На секунду, только на секунду. А потом выпрямилась.
– Ньор Томас, прошу вас пока побыть с моим отцом. Я скоро вернусь.
И вышла. Писать письмо…
Так ли это легко – написать письмо?
Ну… если вы хорошо умеете писать – то да. Мия этим похвастаться не могла, как и остальные отпрыски рода Феретти.
Падре Уго их учил, конечно, и Мия могла что-то прочитать, и написать могла, хоть и с горем пополам, но…
Написать. А бумага в кабинете отца. Там же чернила и печать.
В кабинет отца запрещено заходить всем. Даже эданне Фьоре. Если отец узнает, он Мию просто выпорет. На конюшне. Хлыстом.
Один раз ей досталось за то, что она подглядывала за конюхом и служанкой… но это сейчас не важно. Ладно! Если отец выживет – пусть порет! Мия потерпит!
И девочка решительно вошла в кабинет.
Там было темно и прохладно, тяжелые бархатные шторы, бывшие некогда темно-зелеными, а сейчас скорее грязно-бурыми, практически не пропускали света.
Мия решительно раздернула их в стороны.