Правая рука князя Тьмы

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ты призвал самого князя, чтобы вернуть меня, хотя знал, кто я такая и ради чего пришла на землю?

Эйтан опустился на колени, но не в молитвенном рвении, а для того, чтобы оказаться ближе ко мне.

– Ради тебя я готов отправиться в ад, – сказал он. Просто, честно, без малейшего пафоса.

Мои обескровленные губы тронула улыбка.

– Ради тебя я готова отправиться в рай.

Не без труда приподнявшись, я обвила руками его шею и, упоенная поцелуем, едва услышала, как Матариэль насмешливо фыркнул:

– Невероятная жертвенность!

Наверное, я бы и вовсе забыла про присутствие ангела, если бы не ледяной, будто окатывающий студеной водой голос князя:

– Меня терзают смутные сомнения. – Он смотрел на Матариэля столь пронзительно и гневно, что ни один смертный, должно быть, не выдержал бы этого взгляда. – Сила, которую ты применил для воскрешения, кажется невероятно знакомой. Я бы даже сказал – узнаваемой. Ничего не желаешь мне объяснить, «ангел дождя»?

Матариэль выпрямился, вздохнул и развел руками:

– Я опасался, что ты догадаешься. Но стоило рискнуть. Как ни крути, твоя помощница заслужила право на возвращение, брат.

– «Брат»? – одними губами прошептал Эйтан, но я, пораженная, застыла, почти не дыша, не в силах ответить на невысказанный вопрос.

Зато князь не утратил способности говорить:

– Как ты посмел вмешаться в мои дела? Предстать перед моими глазами, прикрываясь нелепой личиной?!

Над площадью прогремел гром, пахнуло озоном, ветер закружил в неистовом танце опавшие листья.

– Я знал, что ты откажешься принять мою помощь, – вздохнул тот, кого мы до сих пор считали Матариэлем. – Пришлось пойти на небольшую хитрость.

– Решил, что я не справлюсь без твоего участия? – гневно нахмурил брови князь.

– Решил, что помощь может оказаться нелишней, – уклончиво ответил принц.

– А как же закон о невмешательстве, который так любят поминать твои прихвостни?

– Мои ученики понимают некоторые вещи слишком буквально, но в данном случае они не так уж неправы. Нарушить закон позволительно лишь тому, кто идеально понимает его суть.