Кто-то в моей могиле

22
18
20
22
24
26
28
30

Спящий проснулся.

— Джим!

— Да?

Он взглянул на нее поверх газеты и подумал, как хорошо выглядит Дэйзи сегодня утром, какой у нее чудесный цвет лица, как у юной девушки. Она казалась несколько возбужденной, словно только что придумала некий грандиозный проект. «Интересно, — мелькнула у него снисходительная мысль, — что это будет теперь?» Годы их жизни были заполнены самыми различными идеями Дэйзи, отложенными в сторону и полузабытыми, словно детские игрушки в старом сундуке, частью поломанные, частью совсем нетронутые: керамика, астрология, разведение бегоний, испанский язык, драпировка, изучение Веданты, психологический тренинг, мозаика, русская литература — все это игрушки, с которыми Дэйзи играла и которые забросила.

— Тебе что-то нужно, дорогая?

— Воды.

— Сейчас. — Он принес из кухни стакан воды. — Пожалуйста.

Она попыталась взять стакан и не смогла его поднять. Нижнюю часть ее тела сковало льдом, верхняя пылала. Казалось, они существуют отдельно друг от друга. Вода была необходима, чтобы охладить пересохший рот, но рука на стакане не реагировала, словно оказались разорваны все нити связей между желанием и волей.

— Дэйзи! В чем дело?

— Мне кажется, я думаю, я заболела.

— Заболела? — Он выглядел удивленным и обиженным, как боксер, захваченный врасплох ударом ниже пояса. — Ты не выглядишь больной. Минуту назад я как раз подумал, какой у тебя превосходный цвет лица. Господи, Дэйзи, не заболевай!

— Я ничего не могу поделать.

— Вот. Выпей. Давай я отнесу тебя на кушетку. Сейчас я пойду позову твою мать.

— Нет, — резко ответила она. — Я не хочу, чтобы она…

— Но нужно что-то делать. Может быть, лучше вызвать врача?

— Не надо. Все пройдет к тому времени, когда кто-нибудь придет сюда.

— Откуда ты знаешь?

— У меня уже было такое.

— Когда?

— На прошлой неделе. Дважды.