Амнезия души

Димины губы дрогнули в смущенной улыбке:

– Ты серьезно?

Макс выдернул свою руку, освобождаясь от захвата, и, шагнув вперед, ударил пленника по лицу. Тот наверняка слетел бы со стула, если бы стоявшие позади охранники не удержали его за плечи. Макс отошел в сторону и привалился к буфетному шкафу, готовый в любой момент повторить удар.

Дима поморщился от боли. На рассеченной скуле выступила кровь.

– Ого, – изумленно выдохнул он и улыбнулся, на этот раз широко и радостно. – Если бы я знал, что ты так реагируешь на ложь, никогда бы тебе не соврал.

Макс дернулся, но Лиза взглядом остановила его. Взяла со стола сигареты, закурила. Лишь сделав несколько глубоких затяжек и ощутив успокаивающую горечь табака, продолжила допрос:

– Зачем тебе понадобилось знакомиться со мной?

– Мы можем обсудить это наедине?

Лиза затянулась, прилагая усилия, чтобы зажатая между пальцев сигарета не дрожала. Дима выглядел озадаченным, но не испуганным. Если он похитил Настю, то такое хладнокровие могло означать лишь одно: он уверен в своей выигрышной позиции. Дима вряд ли оставил девочку одну, без присмотра взрослого. Значит, у него есть сообщник. Если так, то Лизина затея может обернуться полным крахом. Стало ясно: в этом противостоянии победит не тот, у кого козыри, а тот, чей характер сильнее.

– Оставьте нас на пару минут, – попросила Лиза.

Двое охранников и Вера мгновенно покинули помещение. Макс выразительно посмотрел на подругу, давая понять, что будет поблизости, и тоже вышел.

– Итак? – Лиза затушила сигарету в прозрачной пепельнице и тут же закурила новую, несколько раз вхолостую щелкнув зажигалкой, прежде чем высекла огонь.

Дима неловко повел плечами – ему было неудобно сидеть со скованными за спиной запястьями.

– Прости меня, пожалуйста, – в пронзительных ярко-серых глазах плескалось не то раскаяние, не то азарт. – Я тебя увидел четыре года назад. Живя поблизости, часто замечал тебя – одну или в обществе мужа. Я не следил за тобой, не подумай ничего плохого. Просто ты выделяешься из толпы и невольно привлекаешь внимание. У меня не было намерений предпринимать какие-то действия, ты была замужем и, похоже, счастлива. Просто иногда после случайной встречи я задавался вопросом, какими качествами и талантами нужно обладать, чтобы заинтересовать такую женщину, как ты. – Дима заметил непроницаемое лицо слушательницы и поспешил закончить монолог: – Когда твой супруг погиб, ты почти перестала появляться. Но потом, спустя несколько месяцев, я снова тебя увидел. Ты как будто изменилась. Не знаю, с чем это было связано. Но я нафантазировал себе всякого. И даже представил, что рано или поздно мы будем вместе. Ты стала свободной и, возможно, не отказалась бы от знакомства… Но у меня был только один шанс произвести первое впечатление. И я хотел, чтобы он увенчался успехом. Мне пришла в голову гениальная идея – так мне тогда показалось, – Дима старательно подбирал слова. – Под видом родственника Веры я мог бы периодически появляться тебе на глаза под разными предлогами. И при определенной удаче ты могла бы меня заметить. Я никак не рассчитывал, что при первой же встрече мне повезет понравиться тебе. Было неловко продолжать обман, но я не хотел рисковать нашим общением, открыв правду. К тому же эта ложь не была такой уж чудовищной, – он вскинул на любовницу ласковый, щенячий взгляд. – Прости меня. Теперь я осознаю, насколько тебя это задело.

– Так ты в меня влюблен? – шепотом спросила Лиза, подойдя ближе.

– Разве это не очевидно?

Дима был красив. Ссадина на левой щеке делала его безупречное лицо еще более совершенным и живым. Лиза наклонилась и, подтянув его к себе за ворот рубашки, поцеловала, выдохнув в его рот табачный дым. Дима закашлялся. Две расстегнутые верхние пуговицы открывали загорелую рельефную грудь. Не дав парню опомниться, Лиза затушила сигарету о ямку над его ключицей.

Дима дернулся, изумленно уставившись на нее:

– Да что с тобой?! Это больно!

– Боль можно остановить, рассказав следователю правду, – процедила Лиза, раздражаясь все сильнее. Дима не был глупым, но почему-то считал глупой Лизу, надеясь, что она поверит в романтический фарс. – У тебя есть минута, чтобы сказать, где моя дочь.