Сперва Гром с одинаковым интересом следил за судьбой троих музыкантов, но постепенно образ лидера вытеснил остальных. Илья Крестовский был ядром коллектива. Именно он писал музыку и тексты. Двое других участников лишь помогали ему шлифовать шедевры. Бесспорно, ребята были талантливые. Но по сути являлись красивой рамкой для гениальной картины. Без Крестовского они бы не представляли особой ценности.
Чем больше Олег вслушивался в слова песен, тем сильнее хотел узнать личность человека, создавшего их. Несмотря на популярность, информации о группе было немного. Музыканты не жаловали журналистов и не распространялись о личной жизни. Пронырливым папарацци удавалось раздобыть отрывочные сведения, но эта жалкая капля в море не могла удовлетворить голод поклонников.
И тогда Гром решил действовать сам. На сайте группы нашел адрес электронной почты и написал Крестовскому письмо. Вежливое, сдержанное. Представился, сообщил, что уважает его творчество и крайне заинтересован в знакомстве или эпизодическом общении. Наивный порыв. Но Олег верил, что непременно получит ответ. Между ними существовала невидимая связь. На каком-то энергетическом уровне они не только знали друг друга, но были друзьями, братьями даже. Крестовский должен был это почувствовать.
Через неделю Олег и правда получил ответ. Сухими канцелярскими выражениями ему сообщили, что «Waterfall» признателен за проявленный интерес к группе и надеется увидеть поклонников на своем концерте.
Гром никогда не жаловался на недостаток внимания к собственной персоне. К 25 годам он отлично устроился. Отучился в престижном заграничном вузе, занимал руководящую должность в компании отца и в целом был доволен жизнью. Он редко получал отказы. Если ему сильно чего-то хотелось, собственная настойчивость и папины деньги рано или поздно приносили желаемое.
Впервые его запрос проигнорировали со столь холодной циничностью. Понадобилось несколько часов, чтобы унять негодование и взглянуть на произошедшее трезво. Скорее всего в обозначенный на сайте ящик вокалист даже не заглядывает. Ответы строчит пиар-менеджер. Следовало найти способ связаться с Крестовским напрямую.
Наверное, со стороны подобное поведение сильно смахивало на одержимость. Сам Гром не видел в своем намерении ничего нездорового. Многие дети богатых родителей растут с мыслью о том, что все в этом мире возможно, а любое желание осуществимо. Олег не был исключением. Часто отец заставлял его читать биографии великих людей, уверяя, что чужой успех вдохновляет. Но судьбы незнакомцев, пусть и преуспевающих, мало увлекали Олега. Он был сосредоточен на себе. До того момента, пока не услышал «Waterfall»…
– Поверить не могу, что увижу сегодня Илюшу! Он такой классный! – зашушукались стоявшие рядом подружки.
– Ты же знаешь, я больше от ударника тащусь! Он такой экспрессивный!
Гром отодвинулся на пару шагов в сторону, чтобы не слышать их пошлых реплик. Большинство фанатов видело в музыкантах лишь растиражированный образ, внешний облик, форму. Гром видел содержание.
Свет погас, погрузив зал в кромешную темноту. Толпа заулюлюкала. В ту же секунду прожекторы вспыхнули, выплюнув кроваво-красные, дрожащие лучи. По сцене поползли розовые клубы тумана, за которыми постепенно проступали три силуэта. Зрители заревели от восторга, и Олег ощутил, как невольно заряжается всеобщим ликованием. Это был не первый концерт «Waterfall», который он посещал, но каждый раз пульс предательски ускорялся, а в районе солнечного сплетения появлялась тягучая невесомость. Гром отказывался верить, что то же самое испытывают сейчас все остальные зрители. Нет. Его эмоции уникальны.
Первая порция низких вибраций прокатилась тяжелой волной. Барабанщик ударил по тарелкам, истерично взвизгнула гитара. Гром узнал мелодию. Это была одна из его любимейших песен.
Солист сжал ладонью микрофон и навис над ним, словно бы примериваясь к стойке. Аккорд оборвался, барабаны забили тихий тревожный ритм. Илья пропел первую строчку, и зал подхватил, заволновался, взметнул к потолку тысячи рук.
Гром не отрываясь смотрел на кумира, впитывая каждую ноту, каждую вибрацию голоса, в котором было столько надрыва и нерва, сколько не способна вместить ни одна человеческая душа. Звук разрастался, обретал мощь; казалось, еще немного – и он разрушит бетонные стены и вырвется на свободу, погребя под обломками и оцепеневших зрителей, и самих музыкантов.
На огромных экранах мелькали то барабанные палочки ударника, то пальцы бас-гитариста, то сосредоточенное лицо солиста. Олег стоял от Крестовского в нескольких метрах, но понимал, что тот ни за что его не увидит, не разглядит среди темной беснующейся массы, бьющейся о края сцены. Это было обидно и унизительно.
Полгода назад Гром нанял частного детектива, и тот отлично справился со своей работой – предоставил массу информации о прошлом и настоящем Ильи Крестовского. Несмотря на кажущуюся разницу, у них с Громом имелось много общего. Только это ни капли не помогло Олегу: Крестовский по-прежнему игнорировал его письма, на телефонные звонки не отвечал, от выступлений на частных вечеринках отказывался.
Несколько раз Олег караулил кумира у подъезда его дома, но так и не отваживался подойти и заговорить. Крестовский воспринял бы его как очередного фаната, расщедрился бы на автограф и сразу же забыл о его существовании. Олегу требовалось нечто совсем иное. Ему хотелось познакомиться на равных. Только так между ними смогли бы возникнуть правильные отношения.
– Я люблю тебя, Илюша-а-а-а! – проорала стоявшая впереди девушка. – Ты лучши-и-ий!
Гром был в отчаянии. Кажущее благополучие могло обмануть родных и друзей Олега, но не его самого. В огромной замысловатой конструкции, составлявшей его жизнь, не хватало одного важного элемента, крохотной детали, без которой механизм не работал. И плевать, что это напоминало наваждение. Все встанет на свои места, когда Гром добьется цели. Если добьется…
Песня сменялась песней, мелодичные композиции перетекали в резкие гитарные соло, ровный шепот срывался на крик… Солист стоял в круге мелькающего света, в простых джинсах и белой майке. Его голубые глаза блестели, по вискам тек пот, на шее над ключицей пульсировала вена. Его правое запястье обхватывал широкий кожаный ремешок – талисман, с которым Крестовский никогда не расставался. Возвышавшийся над зрителями певец казался богом в человеческом обличье. Живым и одновременно недоступным, непостижимым.
ebooksa