Вика почувствовала себя идиоткой. Украдкой посмотрела на его мощные руки и подумала, что одним легким движением он мог бы переломать ее кости. Романтика.
До коттеджа брели молча. Едва Волина переступила порог, сразу поняла: что-то произошло. Что-то куда более важное, чем прибитая гвоздем рука. Из подвала доносилось гитарное соло – такое яростное, что пол мелко вибрировал, а в воздухе висело напряжение, как будто весь дом превратился в эпицентр назревающей грозы.
Вика вбежала в гостиную. Оператор расположился на диване и просматривал на ноутбуке отснятый материал.
– Я что-то пропустила?
Он оторвался от своего занятия и загадочно кивнул.
– А где…
Оператор не дал ей договорить, и без того поняв, о ком речь. Махнул рукой в сторону лестницы, ведущий в цокольный этаж. Вика последовала туда.
Музыка играла все громче. Звук был столь мощным и осязаемым, что вызывал мурашки. Вика невольно поежилась. И тут же встретилась с шальными, горящими глазами:
– Он это сделал!
Глава 21
Слова пришли потом, когда музыка оформилась, выкристаллизовалась в совершенную, полную надрыва и тоски мелодию. Илья позволил ей течь самостоятельно, произвольно – и она все набирала и набирала мощь, ускоряясь подобно подступающей к порогу реке. И вдруг взорвалась оглушительно, – будто многотонные потоки воды рухнули вниз с обрыва, сотрясая землю, взметая песок и камни.
1–2–2–3–5–4–5–2. И снова 5. 5. 5.
Это было так грандиозно, так красиво, что Илья позабыл и кто он, и где находится. Музыка поглотила его, и он тонул в ней, не сопротивляясь, не цепляясь за реальность. Раньше при сочинении песен его охватывало творческое возбуждение, но никогда прежде он не испытывал столь острого, граничащего с болью восторга. Сперва он ощущал себя инструментом, который всего лишь воспроизводит созданную кем-то мелодию. А затем его будто током шибануло. Как вспышка в мозгу. Да ведь создателем является он сам! Илья Крестовский. Фронтмэн группы «Waterfall», давно не радовавшей поклонников свежими песнями. Группы, которую он успел мысленно похоронить…
За два года молчания Илья отвык от упоительной энергии, появлявшейся во время творческого процесса. И сейчас почти захлебывался от клокотавших внутри эмоций. Все тело мелко дрожало. Кончики пальцев покалывало. Голова звенела от легкости. Стены подвала отодвинулись и продолжали отодвигаться все дальше, превращая тесную комнату в бесконечно огромный концертный зал. Илья стоял в центре, с гитарой и исполнял свою лучшую партию. Правая кисть пульсировала в такт ударам сердца. Проступившая из-под лейкопластыря кровь растекалась по запястью и предплечью, рисуя на коже красные узоры. Кровавая татуировка сползала вниз и срывалась на пол бордовыми каплями.
Илья оторвал пальцы от струн и равнодушно оглядел раненую руку. Она болела, но особого дискомфорта не причиняла. Впервые с момента похищения он не думал о причинах, не искал ответы, не злился. Единственно важное желание вышло на первый план. Музыка нуждалась в тексте.
Илья закрыл глаза и прокрутил в памяти события минувших дней. Вспомнил падение. Неизбежность смерти. Неспособность пошевелиться и умирающую девушку. Вспомнил отчаяние и страх перед необходимостью выбора. Дождь. Холод. Темноту. Лица Марины, Андрея и Матвея на плохо напечатанных снимках.
И слова пришли.
Он проговорил их про себя несколько раз, заучивая наизусть.
Текст получился простой, рубленый. Безупречный.
Илья взял аккорд. Сыграл вступление. И запел.
ebooksa