– Все будет завесить от тебя. Располагайся, – великодушно разрешила Жанна, указав на кресло, на котором, опасливо посматривая на гостя, расположился черный кот. Слава богу, что это была единственная особь мужского пола. – И упаси тебя боже подходить к телефону! Меня здесь просто нет. Ты хорошо меня понял?
Сейчас Жанна была другой и напоминала строгую школьную учительницу, делавшую внушение нерадивому ученику. Еще одна неожиданная грань ее характера, о которой он даже не подозревал. Впрочем, ему всегда импонировали взыскательные девушки.
Обезоруживающе улыбнувшись, отвечал:
– Хорошо, не буду. Тем более что и звонить-то мне особенно некуда.
– Чего ты все улыбаешься?
– Просто никогда не видел тебя такой.
– И какая же я, по-твоему? – удивленно произнесла Жанна, присаживаясь на кровать. Уголок халата слегка задрался, оголив упругое бедро, через прозрачную кожу просвечивались синие тонкие вены. Помнится, он целовал их, и Жанне очень нравилась столь немудреная ласка.
– Я тебя знаю другой… Такой, какой ты была в термальном источнике на берегу моря.
– Я могу быть разной… Теперь ты поверил в это?
– Да.
– Ты надолго?
– На два дня, а может, на три… Потом мне нужно будет возвращаться в Нью-Йорк. Меня ждет работа!
– Все вы, американцы, просто помешаны на своей работе. Так вот, могу тебе сказать, что за эти два дня у тебя будет достаточно возможностей, чтобы меня изучить, и ты поймешь, насколько я отличаюсь от той, которую ты знал на берегу моря.
– Жанна, ты даже не представляешь, как мне это хочется увидеть.
Вместо двух запланированных дней Донан пробыл у Жанны неделю. У него был некоторый опыт проживания с женщинами под одной крышей. Его личный рекорд составлял четыре месяца и двадцать дней, после которого он выставил чемоданы своей очередной подруги на лестничную клетку. Но с Жанной сразу все было по-другому – в какой-то момент он вдруг осознал, что приятно просыпаться в надушенной девичьей постели, видя перед собой прекрасное любимое лицо, пить с ней кофе и разговаривать о пустяках, никуда не торопиться и знать, что сейчас она принадлежит ему всецело.
Уже пообжившись, Донан то и дело натыкался на предметы, оставленные бывшими поклонниками Жанны. Так, например, в шкафу отыскалась майка невероятно большого размера, которую она почему-то хранила в пластиковом пакете, – видно, в качестве памяти об ушедших в историю отношениях, а может быть, рассчитывала передать возлюбленному при первой же встрече. Эти русские женщины во многом непонятные, куда проще было бы выбросить ее в мусоропровод.
В другой раз он натолкнулся на крем после бритья и после некоторого колебания решил им воспользоваться, невольно отметив, что у предыдущего ее избранника весьма неплохой вкус. В эту ночь Жанна была особенно нежной, и Донан не без основания посчитал, что к особой пылкости ее пробудил бальзам прежнего возлюбленного.
Видеть Жанну было приятно, и, что самое невероятное, ему хотелось видеть ее постоянно. За прошедшие несколько дней, проведенных в ее квартире, он успел освоиться настолько, что стал выносить мусор во двор, неизменно отвечая по-русски «здравствуйте» на приветствия соседей.
Неделя пролетела мгновенно. У времени есть такая странная особенность: все лучшее почему-то быстро заканчивается, и, уже сидя на чемоданах, в любящих объятиях, он не в силах был отлипнуть от ее сдобного тела. Тогда же он взял с Жанны слово, что она сразу же после его отъезда займется оформлением документов в Америку в качестве его невесты.
Пролетая над Атлантическим океаном и вслушиваясь в музыку работающего двигателя, он думал о том, что неделя безумия осталась где-то на соседнем континенте, а ему останется только вспоминать прошедшие дни, просматривая многие совместные фотографии.