– Вот и отлично, у тебя есть какие-нибудь соображения по этому делу?
– Кое-что имеется. Нужно проверить места, где Нестор любит появляться.
– Все правильно, мой мальчик, ты очень сообразительный, держи меня в курсе дела.
Ответить Джонатан не успел, связь прервалась. Сунув телефон в карман, он произнес:
– Чего мы сидим? Капитан, кажется, у тебя было хорошее красное вино?
– Да, сэр.
– Неси его сюда!
Греция хороша еще и тем, что количество врачей на душу населения здесь в несколько раз больше, чем в самых просвещенных странах. На этот факт Олкимос обратил внимание еще лет двадцать назад, когда приехал в Афины. Трудно было отыскать дом, в котором отсутствовала бы врачебная практика. Подобный факт наводил сразу на две мысли: или все врачи мира съехались в Грецию, чтобы здесь построить свою карьеру, или население страны столь больное, что спасти его от вымирания способны только полчища лекарей. Но население Греции было небольшим, по большей части они ни на что не жаловались, и оставалось только удивляться, каким образом эскулапы зарабатывали себе на пропитание.
В последние годы пошла мода на пластических хирургов, уверенно потеснивших кардиологов и ортопедов с самых престижных мест. Они даже обосновались в деревнях, где оставались только древние старики. Но, судя по дорогим костюмам, в которых они важно расхаживали по побережью, врачи явно не бедствовали.
С одним из таких пластических хирургов, профессором Вальцером Петром Абрамовичем, приехавшим из Санкт-Петербурга, Нестор Олкимос познакомился три года назад в Салониках. Вполне обаятельный дядька, причислявший себя к понтийским грекам, имевший серьезную клиентуру в России. Оставалось только удивляться, какая именно нужда заставила его сняться с насиженного места и, отказавшись от хлебосольного петербургского пирога, съехать в провинциальный город, население которого было не столь щедрым, а желающих придать внешности безупречность и того меньше. Но именно здесь он открыл частную клинику с претенциозным названием «Аполлон».
Заглянув в клинику Петра Абрамовича на правах старинного друга, Нестор, не особенно вдаваясь в детали, пожелал изменить свою внешность до такой степени, чтобы его не узнала даже родная мать.
Профессор терпеливо выслушал, а потом неторопливо заговорил, придавая каждому слову дополнительную весомость:
– Нестор, ты, наверное, удивляешься, на какие деньги я здесь живу, если мне приходится содержать роскошный дом, иметь клинику, а еще едва ли не ежедневно водить любовниц в ресторан. Я тебе отвечу… Потому, что я умею держать язык за зубами. Это будет не первая моя операция по изменению внешности. Надеюсь, что и не последняя… Пара серьезных клиентов, и денег мне хватает на полгода безбедной жизни. Что поделаешь, мои услуги стоят дорого. Но люди платят не только за качество, а еще и за молчание. – Неожиданно улыбнувшись, он добавил: – Если бы ты знал, с какими людьми мне приходилось иметь дело. Впрочем, для всех остальных они уже давно мертвы.
– Что ты можешь сделать с моим лицом? – спросил Нестор и тут же поспешно добавил: – Разумеется, чтобы оно по-прежнему нравилось моей жене.
– И это ты спрашиваешь у настоящего мастера своего дела? – рассмеялся хирург. – Я бы даже сказал, у Рафаэля лицевой хирургии! Начнем мы с носа, слегка приподнимем его кончик. Ты даже не представляешь, как это изменит в целом твой облик. А всего-то будет достаточно пары ударов зубилом по носовой перегородке. Ха-ха! – Заметив, как посмурнел клиент, он весело продолжил: – Не напрягайся ты так! Это наш профессиональный юмор. Никак не могу искоренить его в себе. Дальше мы немного изменим форму глаз, слегка приподнимем веки, а вместе с этим уберем тебе лет двадцать! Пожалуй, изменим еще скулы, и будет полный порядок.
– Ты можешь показать, как я буду выглядеть?
– Конечно. Завтра ты получишь рисунок. Только у меня к тебе одна просьба.
– Надеюсь, не обременительная?
– Ты ее выдержишь… Из клиники ты не должен выходить до самого выздоровления. Ни тебе, ни мне не нужны лишние неприятности. Понимаешь, о чем я говорю?
– Более чем.