– Должна быть закрыта, – это сказал уже Геннадий Викторович.
– Ну, я что, по-твоему, не могу различить, закрыта дверь или открыта? – раздраженно произнес первый голос и добавил в приказном тоне: – Проверь-ка остальные двери.
– Хорошо, Станислав Николаевич, – ответил Ионенко. Затем Дунаев вошел в комнату и включил свет. За ним в офис вошел и Олег Дмитриевич. Что ж, мне пора на сцену…
Я крутнулся на своем кресле руководителя и предстал перед двумя руководителями риелторской компании во всей красе.
– Рад приветствовать вас, господа, в моей… простите, в принадлежащей вам скромной обители, – сахарно произнес я и радушно улыбнулся. – Проходите, товарищи капиталисты. Чувствуйте себя как дома…
– Ты кто? – спросил Колупаев, в то время как Станислав Николаевич оглядывался по сторонам, выискивая, наверное, еще кого-то.
– А вы, наверное, Ивана Ивановича ждете? – еще шире улыбнулся я. – Так он не придет. Заболел он, знаете ли. Инфлюэнца…
– Все двери закрыты, Станислав Николаевич, – услышал я сначала голос Ионенко, а потом увидел и его, запыхавшегося и входящего в офис. Какое-то время он хлопал глазами, а потом спросил меня: – Это вы?!
– Я, – ответил я. – Здравствуйте, Геннадий Викторович. Как поживаете? Как чувствует себя незабвенная Фаина Витальевна?
– Какая еще Фаина Витальевна? – недоумевающе произнес Ионенко.
– Ну, та, что Ливербрук? Или все же ее фамилия Авербах, как я поначалу и предполагал?
Ионенко сморгнул.
– Ты что, знаешь его? – обратился к нему Дунаев.
– Да, это журналист… э‑э‑э…
– Телерепортер, прошу заметить, – поправил я Геннадия Викторовича, оборвав его блеяние. – И зовут меня Аристарх Русаков. Друзья же зовут меня просто Старый. Но вам, господа преступники, так звать меня нельзя, поскольку вы мне не друзья, а скорее, наоборот – враги! Кстати, господа, – сделал я вид, что вспомнил нечто важное, – вы принесли деньги? По пятьдесят тысяч евро каждый? – Я глядел на постные лица руководителей риелторской компании «Бечет» и испытывал большое удовольствие. – Чего же вы глазками-то моргаете? Неужто подзабыли? Ну, те самые, что вы должны были отдать Ивану Ивановичу Иванову за его молчание в том, что вы зверски убили, то есть забили до смерти водителя господина Ионенко Василия Левакова, отвезя его потом в мешке на Лесопильщиков пустырь и сбросив в овраг близ Сокольнического мелькомбината? Конечно, принесли, – ответил я за них, не дожидаясь ответа (которого, скорее всего, я бы так и не дождался). – Да, позвольте еще одно замечание, господа убийцы: ваш киллер, которого вы, Станислав Николаевич, наняли для того, чтобы убить Ивана Ивановича на выходе из этого особняка, сейчас, надо полагать, уже дает против вас показания в Главном следственном управлении. Дело обещает быть громким. Это я вам гарантирую!
– Это ты звонил, представившись Иваном Ивановичем Ивановым? – догадался Дунаев.
– Ага, я‑а, – довольно протянул я. – Неплохо было придумано, верно? А вы, глупые, клюнули…
– Неплохо, – согласился Дунаев, стараясь хоть как-то контролировать ситуацию. – Ну и чего ты хочешь? Денег? – в упор посмотрел он на меня.
– Ну, денег я, конечно, хочу, это входит в перечень моих желаний, – признался я. – Но не от вас, господа преступники. Тем более что за вами не только убийство Василия Левакова…
Я сделал паузу, оглядывая троицу.