Противостояние

— Боюсь, — честно ответил Леший. — Но боюсь не так как на Майдане, там было намного страшнее, а здесь как-то легче, дома все-таки. Лучше скажи, что будем делать, когда патроны закончатся?

— Не знаю. Пойдем в рукопашную. Нормальный план?

— Отличный план! Как раз в твоем духе.

Бесполезный АКСУ Владимир повесил за спину, затянув ремень, таким образом, чтобы автомат не мешал и не свалился во время перебежек. Очень часто в художественных фильмах показывают, что герой выбрасывает пистолет или автомат, как только в нем заканчиваются патроны. Подобного Словник не понимал, даже сейчас, когда он знал, что «ксюха» абсолютно бесполезна, потому что закончились патроны, Слон ни за что не бросил бы автомат, это было на уровне инстинкта, вбитого за долгие годы службы в «органах». И дело было даже не служебных инстинктах, дело было в здравом смысле — как можно выбросить оружие, если в нем всего лишь закончились патроны?!

— Леший обойди парней и узнай как у них дела, сколько у кого патронов и как самочувствие?

Леха Беркулов кивнул и низко пригнувшись, убежал прочь. Владимир провел инвентаризацию карманов разгрузки: несколько мелких купюр, десяток монет, зажигалка, мобильный телефон, смятые бумажки, предохранительное кольцо от свето-шумовой гранаты и жменька отсырелых семечек. Батарея телефона еще держала заряд, ну оно и не удивительно, чем дешевле телефон, тем дольше он работает. Дисплей показывал наличие сети, хоть прием был и слабый, но он был. Владимир написал несколько сообщений жене… а потом отключил телефон.

— Команданте, я обошел посты, все норуль: патронов с гулькин нос, Кожанов и Гвоздь — ранены, но так по мелочи — глубокие царапины и гематомы, от дроби и картечи. Но, не смотря на все эти мелочи, настроение боевое!

— Отлично! Дуй на место и давай там, если, что, то ты за старшего.

Леший насмешливо хмыкнул и низко пригнувшись, убежал на свою позицию. Слон проводил взглядом убегающего друга, а потом снял балаклаву с головы. Подобрав с пола круглый булыжник, упаковал его в шапку, получился эдакий кистень.

Словник вытащил магазин из пистолета, повертел его в руках, выщелкнул один за другим все патроны, несколько раз передернул затвор пистолета, проверяя работу — вроде все в норме, ПМ не должен подвести. Еще в арсенале имелся нож с коротким десятисантиметровым лезвием и только что изготовленный самодельный кистень — балаклава с булыжником внутри, которая скорее всего не переживет и пары ударов — ткань порвется и камень выскочит наружу, но тут особо выбирать не приходилось, уж лучше хоть какое-то оружие, чем совсем никакого.

Сидеть на земле было холодно, ну а как вы хотели, если на дворе конец февраля. Владимиру уже хотелось, что враг предпринял очередную атаку, а то уж больно холодно и промозгло. Чтобы согреться Слон принял упор лежа и начал отжиматься.

Долго ждать атаки не пришлось, Словник успел отжаться двадцать раз, когда на той стороне послышались глухие железные удары — «скакуны» отбивают ритм, значит, сейчас попрут. На Майдане тоже часто с барабанного боя атаки начинались, как начнут в бочки бить, так и жди вурдалаков в гости.

На железнодорожной насыпе хлопнул подствольник, ВОГ пролетел по короткой дуге и разорвался где-то за догорающим автобусом.

АКМ зачастил короткими очередями.

Ответ не заставил себя долго ждать — в сторону Кожанова полетели пули, ракеты фейерверков и дробь вперемешку с картечью. АКМ несколько раз огрызался короткими очередями, стрелок менял свое местоположение, но потом, автомат заткнулся и больше не отзывался.

— А-аа! — дикий рев десятка глоток перекрыл звук стрельбы, несколько дюжин, упакованных в камуфляж и бронежилеты, фигур вывалились из клубов черного дыма.

Бах! Бах! Бах! — патроны в ПМ закончились в одно мгновение — несколько ударов сердца и магазин пуст. Восемь девятимиллиметровых пуль, покинув пистолетный ствол, устремились в сторону озлобленного и агрессивно настроенного врага… врага, который пришел сюда чтобы убивать… убивать всех кто не согласен жить по его правилам.

ПМ нырнул в безопасное нутро грудной кобуры, и Словник тут же перепрыгнул через выложенный из камня бруствер. В одной руке у него был зажат нож с коротким лезвием, а в другой, растянутый под тяжестью булыжника, «чулок» балаклавы.

— А-аа! — крик полный ярости вырвался из горла, и Словник вломился в ряды наступающего врага.

Удар! — тряпичный кистень бьет по ярко-оранжевой строительной каске, балаклава рвется и камень отлетает прочь, но и майдановец в каске не выдерживает удара и падает на растрескавшийся асфальт.