Статист

— Одичал ты там на своей службе. Уже больше года, как на гражданке, а не привыкнешь всё никак. На лбу у тебя не написано, что ты офицер — белая кость, голубая кровь. Женщина поблагодарила тебя за работу, за то, что ты принёс ей вместе с цветами хорошее настроение. А ты: «с жиру бесятся»! Есть деньги, значит, могут себе позволить такую роскошь. А не нравится эта работа, чего ж соглашался?

— Да я пошёл сначала по объявлению в охранное агентство «Марс». Там на собеседовании с хозяином всё подробно изложил. Хороший мужик оказался, по всему видно — из бывших чекистов, внимательный и понимающий. Подробно расспросил меня, что, где и как. Ну, я ему откровенно рассказал, за что меня уволили. Он честно признался, что с таким пятном на моей биографии не может меня взять в агентство, но, как он выразился, своих в беде не привык бросать, и предложил место курьера на фирме у своего друга. Оплата почти такая же, как и у охранника, только риска меньше. Тут же при мне позвонил и обо всём договорился. Я даже согласия не успел дать. Не в моём положении, ты знаешь, перебирать харчами, и я пошёл устраиваться курьером. Это интернет-магазин. Я уже неделю работаю там, а привыкнуть не могу. Вот, например, поступил заказ на пылесос с наворотами. Прежде чем отвезти его к заказчику, я должен досконально изучить инструкцию и потом научить покупателя пользоваться его заказом.

— Ну и что? — удивился Кулибин. — Это нормально.

— Как «ну и что»? Если ты заказываешь вещь, то ты же должен знать, что заказываешь!

— Не обязательно! Увидел рекламу и побежал скорее к компьютеру делать заказ. Эх ты, Аника-воин! Это тебе не армия! Я же говорю — одичал. Ты, ежели что, ко мне приходи, я тебе всё растолкую. Нет такой техники, чтобы Кулибин не знал! Наливай!

— Может, хватит уже? — строго спросила тихо вошедшая Жанна.

— А-а, шпионка! — Кулибин хитро подмигнул собеседнику. — Вся в мать. Та, бывало, развесит уши и слушает, о чём я разговариваю. Неважно с кем, неважно о чём, лишь бы всё знать. И эта туда же.

— Ой, больно мне надо! — фыркнула девушка. — Да говорите о чём хотите, но только без алкоголя. Завтра же будешь орать на меня: «Почему не разбудила утром! Почему не разбудила! У меня срочная работа! Срочная работа!».

— О, видал, и кривляется точно, как мать! Ладно, раз пришла, давай свою картошку. Да ты сиди, Рома, сиди! Это она так, для фасону. Она добрая. Это у неё от бабушки. За что я и люблю мою Жанку — вылитая мамка моя, покойница. Царствие ей небесное. Давай помянем, Рома, мою маму.

Жанна не стала возражать, зная, что это бесполезно, только тяжело вздохнула и полезла в кухонный шкаф за тарелками. Мужчины молча выпили и стали ждать, когда им подадут картошку. Потом принялись с аппетитом поглощать вкусно пахнущее блюдо. Роман решил сделать девушке комплимент:

— Да ты просто волшебница! Будь моя воля, я бы на тебе женился.

— Староват ты для меня, Ромка-соломка, но за комплимент спасибо!

— Это не я староват — мне всего тридцать три, возраст Христа, — а ты молода для меня. Сколько тебе?

— Восемнадцать.

— Врёт, не верь! — вмешался в разговор отец. — Семнадцать ей.

— Ну, через пару месяцев будет восемнадцать. Подумаешь! А мама говорила, что год, прожитый с тобой, надо считать за два. Так что если принять во внимание мамин календарь, так я уже старуха.

— Да мне за твою мамку орден нужно давать! — огрызнулся папаша. — Она с меня крови попила столько, что ой-ёй-ёй! И вообще, дай спокойно поесть, а то ремня всыплю. Ни поесть, ни поговорить спокойно не даст — вся в мать! Вся!

— Петрович, ты не ругайся, — попытался успокоить Роман соседа. В таких случаях он обращался к нему по отчеству, считая некорректным при дочери называть её отца Кулибиным, хотя тому нравилось это прозвище. — Жанна права. На сегодня, пожалуй, достаточно. Мне завтра тоже нужно быть в форме. Да, кстати, с завтрашнего дня я начинаю новую жизнь.

— Это в каком смысле? — удивился захмелевший сосед.

— В таком, что начинаю утренние пробежки и физические упражнения в усиленном режиме. Пора восстанавливать утраченную форму.