Гарко и не волновался. С такой профессией его убьют рано или поздно, к этому нужно относиться философски. В означенном второсортном отеле, запрятанном во дворах центральной части городка, его и нашел старый знакомый Иззатулла Бурани — 50-летний афганец с нормальным европейским образованием и таким же воспитанием. В августе 99-го Гарко воевал в его отряде в Ботлихском районе Дагестана, куда вторглись вооруженные силы Басаева и Хаттаба. Это были жаркие дни. Успешное наступление завершилось отходом, когда спохватившаяся Россия начала наращивать военное присутствие в регионе. Отряд Бурани понес серьезные потери, в числе последних уходил за кордон. Наседал спецназ ГРУ — бойцов сбрасывали с вертолетов, они заходили в тыл чеченцам, рассекали отряды. Уходили разрозненными группами, в последнем бою шальная пуля подстрелила Бурани. Гарко отволок его за холм и минут пятнадцать сдерживал натиск спецназа, пока не подоспели боевики и не помогли транспортировать раненого командира в тыл. Судьба их разбросала, не виделись 15 лет. Теперь это был респектабельный господин с европейскими манерами. Но суть его осталась прежней. Обнялись, поговорили, вспомнили былые сражения. При Бурани присутствовал помощник — спокойный, незаметный, он был представлен как секретарь-референт и доверенное лицо Алибек Гухоев.
«Есть работа, Георг, — без экивоков перешел к делу Бурани. — Ты слышал о таком государстве, как ДАИШ, или ИГИЛ? Конечно, слышал, ты же не в вакууме живешь! Можешь считать меня его уполномоченным представителем. Пусть тебя не смущает, что это государство контролирует пока небольшую территорию. Его два месяца назад провозгласили как всемирный халифат. Через год-два это будет сила, которая покроет собой половину планеты… Лично мне, Георгий, глубоко плевать, что ты не мусульманин и не собираешься им стать. Ты просто мой друг, которому я обязан жизнью. Хочу предложить работу, которая будет достойно оплачена. Забудь про свою бестолковую Украину, это другая история. Но своей нелюбимой России ты можешь крупно нагадить».
Гарко действительно было плевать, кто платит. В разговор вступил Алибек Гухоев, пошла конкретика. Совершить серию бессмысленных, немотивированных на первый взгляд убийств на участке трассы «Дон» в Ростовской области — от Глазова до Бабаева. Убийства так и должны выглядеть — жестокими, неоправданными. Желательно, чтобы устранению подлежали целые семьи, лучше с детьми. Для начала — семь акций. Выбирается машина, пробивается колесо, расстрел пассажиров и быстрый отход. Никакого насилия, грабежа, только пуля из пистолета с глушителем — желательно в голову, и все. Следить, чтобы не было свидетелей. Для этой цели выбран Бабаевский район, где находится прикормленный мент, владеющий информацией. Посредником между ментом и исполнителями будет местный житель, некто Жутаров. Он давно на поводке у людей Бурани. У Жутарова будет связь с Гухоевым — на случай непредвиденных обстоятельств. Георгию Михайловичу следует собрать группу надежных людей. Трое, четверо, пусть сам решит. Паспорта будут чистые — на реально существующих людей. Работа оплачивается. 200 тысяч евро за акцию. «Зачем вам это нужно, Иззатулла? — спросил Гарко. — Убийства без цели и смысла». «Вот именно, — хитро улыбнулся Бурани, — но атмосферу страха создаст, согласись? Сегодня здесь, завтра там. Мы будем действовать постепенно, никуда не спеша, куда нам спешить? У нас еще много дел в Ираке, в Сирии. Но процесс уже запущен, маховик должен раскручиваться. Бессмысленные жестокие атаки по всему миру неверных — Россия, Америка, Европа. Расстрел пассажиров легкового транспорта, взрыв больницы, крушение поезда, расстрел зрителей рок-концерта… Тебе и не нужно это понимать, потом поймешь. Берешься, мой друг? Это лишь первое задание. Потом будут другие — куда интереснее…»
Гарко хорошо знал всех троих, и они его знали. Отказников не было. Необходимое условие: строгое следование инструкциям, никакой вольницы, делать только то, что приказывает старший. Группа маскируется под строителей — Жутарову как раз нужна пристройка к своему и без того не маленькому коттеджу…
Акции проходили гладко. Схрон находился в сарае у Жутарова — «Винторезы», «ПМ». «Полицай» предлагал позицию, пояснял, чем она выгодна. Жутаров доносил его мнение. Местоположение постов знали практически в реальном времени. Жутаров доставлял группу на невзрачной «Ниве», которую держал в закрытом сарае на берегу Донки. Выезд на трассу получался объездным, через лес севернее Ершовки, но зато перемещения оставались в тайне. Выходили на позицию (обувь обматывали байковой тканью) и дожидались подходящего автомобиля. Бурундук или Лапоть стреляли по колесу из «Винтореза», попадали почти всегда с первого раза. Однажды лишь не попали — и красавец-джип, заполненный веселящимися девчонками, пролетел мимо. Повезло девчонкам, доехали до моря и даже не узнают никогда, как им повезло… Оргвыводов не было, положение исправили через минуту, тормознув многодетную семью из Воронежа, но краснеть потом Крамеру пришлось. Сделав дело, скрывались в лесополосе, выбирались на проселочную дорогу и бежали либо по ней, либо краем опушки, залегали, когда проезжали машины. В паре километров, в условном месте, поджидал Жутаров на «Ниве». Приходилось попотеть, но оно того стоило — ни разу их транспорт не «засветился» у места преступления. А таких «Нив» в районе — сотни! Жутаров знал все тайные тропы — вел машину лесными дорогами, проселками, при необходимости гасил фары. Машина проходила под трассой «Дон» вдоль Донки, снова огибала Ершовку с севера, переправлялась на мелководном участке и въезжала в сарай, которым владел Жутаров. Оттуда скользили вдоль кустов, под обрывом — подбирались с тыла к вагончику, влезали в окно…
Прибытие спецназа было событием прогнозируемым. Когда явилась после четвертой акции вся эта компания на убогом «УАЗе», Гарко почувствовал беспокойство, но быстро справился — проверяли всех не местных. То, что у Жутарова трудится бригада шабашников, секретом не являлось. Московский спецназ «косил» под оперов из соседнего района, но обмануть они могли кого угодно, только не Гарко. У этих ребят другие взгляды, другие повадки, как бы ни рядились они под простоватых ментов. Представление отыграли неплохо, один запашок сивушных масел чего стоил. В группе был сухой закон, никто и не пытался его нарушить. Полоскали горло какой-то бормотухой, дышали на ментов, изображая похмелье. Все прошло, как по маслу, но майор, что был у пришельцев старшим, Георгию Михайловичу откровенно не понравился. Въедливый какой-то, любитель присматриваться к мелочам. Поедут по другим адресам, но наблюдателя поблизости посадят, догадался Гарко. Пришлось выкручиваться. Жутаров из чердачного окна засек наблюдателя — искал в бинокль через тюлевую занавеску. Этот парень был один и со своей позиции мог видеть только часть двора. К вечеру шабашники в полном составе удалились в вагончик. Гарко и Крамер выбрались с обратной стороны, проползли под обрывом, подались в обход поселка. Остальные шумели за всю бригаду. Орали, чтобы Жутаров сгонял за пивом. Даже поругались с ним для видимости. Мент купился. Жутаров сел в джип, покатил — якобы в Ершовку, по пути подобрал Гарко и Крамера, добросил их до трассы и подался обратно. Отрезок вдоль автомагистрали длиной в шесть километров убийцы одолели за полчаса — силы и выносливости хватало. «Урожай» вышел знатный — какой-то кретин остановил машину, чтобы помочь незнакомым людям! Акция прошла успешно. Добираться до «Приволья», правда, пришлось на своих двоих — пошли напрямик, обогнув Каланчак, через поле. Проползли под обрывом, влезли в вагончик с обратной стороны — и как вовремя, черт возьми! Нагрянул патруль с мигалкой, менты обложили участок, стали проверять, все ли строители на месте…
День разгорался. Гудела бетономешалка. Пристройка росла с каждым днем. Очертились оконные проемы на втором этаже. Подъехал грузовик с пилорамы с обработанным брусом. Водитель сигналил — мол, сгружайте, некогда мне, брус до обеда надо уложить. «Бригадир Курочкин» сунул в рот два пальца, залихватски свистнул, скликая строителей. Шабашники потащились разгружать грузовик. Гарко перехватил мимолетный взгляд Жутарова — хозяин собрался в Бабаево, якобы на работу в свой вшивый ресторан «Звезда Востока». Очевидно, там и ожидается очередная встреча с осведомителем. Надо форсировать ночную работу. Остались две акции. Сегодня менты не ждут, получат новую проблему. Двое пойдут в час ночи — через заднее окошко вагончика. Риск отъявленный, облава может нагрянуть в любую минуту. Нужна отмазка — именно на этот случай. Ладно, с неприятностями будут бороться по мере их поступления. Может, и пронесет, не только волка ноги кормят…
Глава девятая
«УАЗ Патриот» с рычанием разъяренного бизона буравил ночь. Прерывистая разметка летела в глаза. Проносились редкие фонари. На часах половина второго. Пролетели деревню Воробейка, затем Каланчак. Машина шла на север. За рулем сидела женщина — невысокая, довольно полная, но миловидная. Она напряженно смотрела в лобовое стекло. В соседнем кресле ерзал какой-то рыхлый мужчина, держась за ручку над головой. Он сидел, как на иголках, постоянно вертелся, смотрел во все зеркала.
— Ну все, скоро Бабаево, — с нажимом произнесла женщина. — Кончится этот проклятый район…
— Послушай, дорогая, ты, кажется, преувеличиваешь опасность и из-за этого скоро превратишь нас во взбитые сливки. — Мужчина пытался улыбнуться, но выходило как-то криво, ему передавалась нервозность спутницы. — Ты от кого-то услышала об убийствах, и тебя это сильно взволновало. Опомнись, милая, убийства происходят каждый день — везде, с чего вдруг такая выборочность? Ну, согласен, орудует в районе банда. Но сама подумай, какая вероятность, что они нападут именно на нас? Вероятность стремится к ничтожному нолю, это скажет тебе любой человек, даже далекий от математики! Посмотри, мы не одни на этой трассе — есть и встречные, и попутные машины. Немного, но есть. Если подсчитать все количество машин, находящихся сейчас на трассе в этом районе, учесть ничтожную вероятность, что все произойдет именно в текущий временной отрезок… Милая, да это просто смешно! Думаю, вероятность нарваться на убийц не превышает одну тысячную! С большей вероятностью под нами разверзнется асфальт, свалится на голову пролетающий мимо вертолет или, скажем, метеорит…
— Послушай, Витюля, ты бы не умничал, а? — покосилась на него женщина. — Видишь же, мне страшно. Я невесть чего наслушалась и навыдумывала, а тебе приспичило ехать именно сегодня, поскольку твоя жена скоропостижно возвращается из командировки!
— Ну, милая, прости, я же не знал! — воскликнул мужчина. — Она никогда не возвращалась так рано со своих симпозиумов! Ну, прости, прости! Мы переживем это трудное время и в следующем месяце обязательно поедем в Сочи…
— Эх, Витюля, Витюля, — сокрушенно вздохнула женщина. — Вот ума не приложу, что я в тебе нашла, почему постоянно иду у тебя на поводу? Ты обещаешь развестись, но никогда не разведешься — я же не дура, понимаю. И постоянно буду находиться в состоянии замороженной котлеты…
— Милая, нет, это в последний раз, ты же меня знаешь! — обиженно ответил мужчина.
Женщина саркастически рассмеялась. И то ли случайно, то ли от избытка чувств надавила на педаль акселератора. «УАЗ» помчался как комета. В этот момент и прозвучал выстрел. Рука снайпера не дрогнула. Лопнуло заднее колесо, и машину стало швырять на дороге! Зад отечественного джипа носило то влево, то вправо. Женщина завизжала, выпустила руль и ударилась виском о боковое стекло. Ей вторил мужчина, вцепившись двумя руками в ручку над головой, он орал: «Тормози, дура!» Куда уж тут тормозить? Даже если бы она дотянулась ногой до педали, это только ухудшило бы ситуацию. Хотя хуже уже было некуда. Машина еще раз вильнула, на этот раз крен оказался серьезным — завалилась на правый бок и покатилась по дороге!
Но катилась недолго — врезалась в разделительный барьер, проломив его, отправилась по диагонали к обочине через все три полосы. Женщина оказалась не пристегнутой — она пробила головой лобовое стекло, вылетела на асфальт и осталась лежать, разбросав руки. С пронзительным ревом ее объехала какая-то спортивная иномарка, несущаяся в попутном направлении. Водитель не стал останавливаться, хотя прекрасно видел, что случилось у него под носом.
Женщина лежала неподвижно на третьей полосе движения. «УАЗ» проломил отбойник за обочиной и наполовину сполз в кювет. Он лежал на левом боку, искореженный, переломанный, вращались колеса. По обочине к месту аварии бежали двое — в облегающей темной одежде, в масках. Действие пошло не по плану, но, возможно, ничего страшного. После того как унеслась спортивная машина, трасса была пуста в оба направления. Какая приятная неожиданность! Гарко обогнал Ушастого на десять метров, бросился к женщине. Заметил краем глаза, как у зависшего над канавой водостока «УАЗа» вдруг от удара откинулась дверца, вывалилось грузное тело и с воем засеменило прочь на четвереньках. Надо же, пассажир был пристегнут и не пострадал в процессе этой веселой карусели! Ничего, Ушастый должен справиться. Гарко подлетел к женщине, бегло осветил ее фонариком. Дама была немного грузновата, но вполне женственна. Волнистые волосы раскинулись по асфальту, она лежала, раскинув руки с красивыми тонкими пальцами, на одном из них поблескивало недорогое колечко с рубином. Впечатление портил рассеченный лоб, из которого сочилась кровь…
Она застонала, открыла глаза, сощурилась от света, ударившего в лицо, сделала попытку подняться, и тут Гарко выстрелил ей точно в лоб, после чего побежал через дорогу к обочине. А там творилось черт знает что! Оставил на миг подчиненного без присмотра! Пассажир, невзирая на массу тела, оказался чертовски подвижным. Он вылез из канавы, бросился в поле. Бежал на подгибающихся ногах, держась за живот, оборачивался через каждый шаг, что-то выл. Фильченко тоже скатился в канаву, но за что-то зацепился и упал. Яростный матерок вырвался из глотки. Когда он выкатился в поле, беглец уже преодолел половину расстояния до леса. Он чувствовал, что может уйти, разгонялся — видимо, открылось второе дыхание. Фильченко вскинул руку с пистолетом, выстрелил. Но куда там? С глушителем, на таком расстоянии! Беглец отшатнулся, видимо, пуля просвистела рядом, но это лишь добавило прыти. Он помчался, не разбирая дороги. Серая мгла окутывала его фигуру, целиться было невозможно. Дьявол! Гарко скатился в кювет, мысленно прикидывая: им все равно бежать в этом направлении, на северо-восток. Полями, мимо кладбища, переправиться через Донку и «огородами» до вагончика. Сегодня только пешая ходьба! Фильченко не стоял на месте — бросился за толстяком. А тот уже вбегал в лес, хрустели ветки под ногами. Гарко прыжками догнал сообщника, подтолкнул в спину, и они вдвоем влетели в лес, тяжело дыша. Нестерпимо хотелось сорвать маску, но нельзя! И разговаривать нельзя (только шепотом, в переговорное устройство)! Вероятность мала, но этот тип может ускользнуть, при этом услышит голоса, срисует лица…
Вот мерзавец, пропал! Сообщники разделились, один кинулся влево, другой вправо. Где же ты, дружок? Гарко смотрел под кустами, отбрасывал ногами валежник, ворохи прошлогодней гниющей листвы, смотрел за деревьями. «Ушастый, стой…» — прошипел он в микрофон и застыл, вращая фонарем во все стороны. Фильченко, находившийся метрах в тридцати правее, тоже замер, затаил дыхание. Так где же, где ты, дружок?! В лесополосе было тихо. Беглец затаился, а может, умчался уже, бог ведает куда. Они бы услышали шорохи, сопение, хруст веток. Где-то в стороне на трассе взвыли тормоза. Остановились две машины. Свет фар прорезал пустое пространство за обочиной, и люди начали кричать. Гарко чертыхнулся. Оставаться больше нельзя. Пусть живет этот живчик. Если менты сработают четко, то форы у сообщников не будет, они не успеют добежать до вагончика. Придется растворяться в лесах, не доделав дело. А это означает штрафные санкции, мать их за ногу! Эх, не наработали сегодня на 200 тысяч европейских денег!..