Работало боковое зрение. Дорога к посту со стороны России довольно извилиста – это минус, издалека не видно, кто подъезжает. В стороне неказистые строения – какие-то склады, службы. На украинской стороне хмурые личности в защитном, с опознавательными нашивками «Прикордонна служба». У соседнего терминала, который сегодня по ряду причин не работал, прогуливался Амбарцумян в форменной рубашке и фуражке с зеленым околышем – нормальный, представительный пограничник. Уж этот точно не вызовет подозрения (если его, конечно, не знают). Еще пара личностей в аналогичном одеянии – местные работники. В здании поста наготове Капралов с автоматом, за дверью Жилин (работники снуют, спотыкаются об него и пугаются). Вадим скосил глаза вправо. Между дальними строениями кусты – там засели вооруженные автоматическим оружием Балабанюк и Рудницкий. Вся вереница ожидающих своей очереди машин у них перед глазами…
Вадим поднес к губам рацию – обычное дело для работника погранслужбы.
– Мужики, все спокойно?
Отвечали вразнобой – все о’кей, командир.
У КПП со шлагбаумом образовалась небольшая очередь – четыре легковушки. На двух – российские номера, на других – украинские, Киевский и Сумской регион. Семья из трех человек, две молодые девушки, трое мужчин среднего возраста плюс старушка божий одуванчик, еще одна семья с длинноногой девицей-подростком, напомнившей Вадиму Дину Гароцкую. На другой стороне машин было больше – граждане интенсивнее въезжали в Россию, чем выезжали. Подъехал фургон с закрытым кузовом, пристроился в хвост. Мужчины среднего возраста вышли из машины, закурили. Мужики как мужики. Пограничники работали не очень быстро, долго разглядывали документы, просили открыть багажники. К гражданам Украины было особое отношение – их проверяли дольше.
Зазвонил телефон. Вадим, не смущаясь, поднес его к уху.
– Майор, это Паньков, – сообщила трубка хрипловатым тенором. – Полковник Бородко и сопровождающие его лица подъехали к пограничному пункту «Старомыс», расположились на обочине, ждут. Офицеры одеты в штатское. Их сопровождают почти два десятка вояк с нашивками «Киев-1». Вояки вооружены автоматами. Формально они не доехали до поста, тебе их не видно. Но они рядом. Жди. Уверен, что полковник Бородко координирует действия со своими террористами. Они на подходе. Не забывай – их шестеро. У тебя полная свобода действий.
То есть «право на убийство».
– Понял, Эдуард Романович. – Вадим почувствовал, как похолодела спина, но не удержался от дружеской поддевки: – Преследует чувство, что вы не в кабинете в далекой Москве, а где-то рядом, все видите, все знаете.
– Учись грамотно строить работу, – отрезал куратор. – Мне не нужно находиться рядом, чтобы все видеть. Кстати, я вижу, включена веб-камера, но не скажу, где. Так что не косячь.
И смех и грех одновременно. Отчего преследует это затейливое чувство, что в него упирается плечо товарища полковника?
– Вопрос, товарищ полковник. Почему прибыл Бородко – понятно. Зачем ему двадцать автоматчиков – не совсем. Поймет, что проигрывает, – пойдет в бой?
– Не пойдет, – успокоил Паньков. – Будет крупный международный скандал, который хохлы не смогут замять. Наличие силы – для самоуспокоения.
«Почему нас так мало?» – подумал Вадим. Полковник не прав – хохлы полезут. Наглые стали, чувство вседозволенности одолевает. Знают, что Запад их прикроет. Уже завтра все СМИ раструбят: Россия устроила провокацию, переодела своих боевиков в форму миролюбивых парней из батальона «Киев-1»… Или что-нибудь другое, во что невозможно поверить, но обыватели верят.
– А полезут – твои ребята же отобьются? – хмыкнул Паньков и разъединился.
Пульсирующая головная боль отдавалась в ушах. Он чувствовал, что близится тот самый момент. Сгущаются краски. Напряжение повисает в воздухе.
Пограничник махнул рукой своему коллеге в будке, и шлагбаум пополз вверх. Проехала машина с семьей. Мужчины докурили, стали рассаживаться, водитель проехал немного вперед. Очередь продвинулась. Из-за поворота показалась светлая «Газель». Вадим напрягся. Машина подъехала и пристроилась в хвост компактному грузовику. За рулем сидел седовласый мужчина со шрамом на губе. Рядом – женщина, не первой свежести и не первой красоты. В салоне, на первый взгляд, никого. Вадим прошелся мимо, как бы ненароком глянул внутрь. На второй взгляд там тоже никого не было. Совсем другая «Газель», никак не связанная с украинской диверсионной группой. Очередь продолжала медленно продвигаться. Подъехал немолодой сиреневый «Пежо» с номерами Тульского региона. В салоне сидела блондинка – одна-единственная. Она посмотрела на миниатюрные наручные часы, вышла из машины, глянула на очередь, пересчитала по «головам» единицы транспорта, снова посмотрела на часы.
– Опаздываете? – спросил Вадим.
Блондинка повернула голову. Он никогда не возражал против блондинок, а сегодня и подавно. Возможно, не девочка, лет 35 или даже больше, но она была очень хороша собой. Челочка, волосы до плеч, аккуратный носик, глаза немного удивленные, вопросительные. Если всмотреться, то очень красивые. И черный джинсовый костюм на ней сидел как влитой.
– Нет, успею, – махнула она рукой и снова смерила его взглядом – быстрым, каким-то смеющимся. – В прошлый раз очередь была длиннее. Сегодня просто праздник.