Насчет «народного восстания» у полковника Веселовского были некоторые сомнения, но сама идея имела зерно. Жизнь на нервах, когда не знаешь, где рванет завтра, послезавтра. Это не сработает ни завтра, ни послезавтра, но в долгосрочной перспективе — должно. План Крыленко сводился к следующему. Поменьше болтовни и откровений, вся каша варится внутри управления. К работе привлекаются бойцы специально сформированной засекреченной диверсионной роты «Айган» под командованием майора Рубанского Павла Даниловича. Офицер опытный, бойцы — тренированные, смекалистые и лютые. Способны к перевоплощению. Рота дислоцирована на базе у поселка Лехов под Киевом и является боевой структурой управления. Весь личный состав на начальном этапе использовать незачем, хватит десятка специалистов, знакомых не только с боевым делом, но и с минированием. Принято решение провести в Крыму две одновременные диверсии, которые поднимут шум. Первый объект — линия высоковольтной передачи, составная часть нового энергетического моста. Объект определен, в случае успеха блэкаут обеспечен надолго. Затраты на ремонт будут колоссальные. Второй объект — пансионат «Береговое», находящийся недалеко от Нового Света. Имеется в виду не просто взрыв, а полное уничтожение пансионата вместе с содержимым — отдыхающими, персоналом… Выбор объекта объясняется уединенным расположением, отсутствием в округе значимых населенных пунктов. Новый Свет — маленький поселок, меньше тысячи населения, отели и санаторно-курортные комплексы отсутствуют (так сложилось исторически, хотя места красивые). Единственное курортное учреждение — упомянутый пансионат в стороне от поселка. Охраны там, понятно, нет, безопасность — на нуле. В заведении работают несколько врачей, проводятся процедуры СПА, омоложения, лечат астму, заболевания бронхов. Но это на любителя. Фактически пансионат «Береговое» — незатейливый отель, где любой может снять номер. Имеется столовая, кафе, парк, неплохой пляж, дважды в день проходит автобус маршрута Судак — Алушта. Живут в пансионате те, кто не любит шумный отдых. В данный момент номера заполнены на две трети — примерно шестьдесят отдыхающих. Плюс персонал — полтора десятка. Приказ — майору Рубанскому и полковнику Веселовскому: подготовить две диверсионные группы, общей численностью десять-одиннадцать человек. Малая группа с капитаном Барчуком пойдет на объект «ЛЭП», вторая, под руководством лично майора Рубанского (не «засвеченного» в разработках российских спецслужб), — на объект «Пансионат». Задание серьезное, командовать и нести ответственность будут офицеры. И пусть их не тревожат моральные аспекты и последствия. Грехи отпустит государство, оно же разберется с последствиями. Не привыкать — провокация российских спецслужб с целью обвинить в диверсии украинские спецслужбы. Взрывчатку доставят местные патриоты. Задача групп — извлечь ее из мест закладки, доставить на место проведения диверсии и подорвать. Со дня на день проведут закладку. Взрывчатка уже в Крыму — современная, мощная, ее хватит, чтобы разнести в клочья и пансионат с отдыхающими, и опоры ЛЭП. Количество взрывчатки определят специалисты. В пансионате работает свой человек, он поможет. Схема пансионата прилагается. Как и все ориентиры, а также карта местности. Взрывчатку разместить в подвале равномерно по периметру. В случае с ЛЭП — у каждой из опор. Использовать дистанционные радиовзрыватели. Подрывы провести одновременно. По выполнении — отход в глубь полуострова на длительный отстой. Местные товарищи помогут с убежищем и провиантом. Сформировать подгруппы уже завтра. Поставить задачу, обеспечить бойцов всем необходимым. Держать людей наготове. Переброска начнется после доклада «местных» об успешной закладке. Обеспечить людей российскими паспортами, денежными знаками под роспись. Лететь поодиночке — самолетами гражданской авиации, через Белоруссию в российский Краснодар. Дальше, под видом отдыхающих, через Керченскую переправу — на базу. База — под Симферополем, дом отца Виталия Шестова. Здание на краю поселка, соседствует со свалками и оврагом, убежище идеальное. Семейство Шестовых и агент в Новом Свете предупреждены о прибытии групп. На переброску двое суток. По прибытии — доклады, скрытая разведка, закладка взрывчатки непосредственно в объекты. С Богом, господа! Российские паспорта — чистые, с печатями — заказать в секретной части уже сегодня, а заполнить после определения состава групп. Для этого на базу в Лехов откомандировать майора Гарина. А теперь вопросы, господа, — желательно, только технического плана…
Это было что-то новенькое — массовое убийство граждан другого государства. Но все бывает впервые. Полковник Веселовский с энтузиазмом взялся за работу. И вот воистину благая весть: крымские «партизаны» провезли взрывчатку через оккупированные территории и упрятали в тайники рядом с местами готовящихся атак. Можно приступать…
В девять утра полковник Веселовский сел в подъехавшую к дому машину (и когда начнет ходить пешком?), потом надолго зарылся в бумаги в кабинете, решал текущие вопросы, попутно ругаясь с секретным отделом. К одиннадцати часам, перекусив бургером, которые насобачилась готовить жена, спустился в спортзал. Вся компания уже ждала. «Дружеская» камерная обстановка. Во всем комплексе, включая спортзал, туалеты и рабочие подсобки, работали «глушилки», полностью исключающие использование подслушивающей аппаратуры. Хотелось верить, что майор Рубанский выбрал лучших из своей банды головорезов. Все присутствующие были в штатском, но это не мешало бойцам построиться в шеренгу. На правом фланге переминался невзрачный капитан Барчук — заместитель командира роты. Заложив руки за спину, перед строем прохаживался командир диверсионной роты майор Рубанский — немного грузноватый, степенный, с мрачным лицом. Поодаль мялся, делая вид, что он тут ни при чем, заместитель Веселовского Марцевич.
— Отделение, смирно! — прорычал Рубанский.
— Вольно, — поморщился полковник, подходя к строю.
Бойцы подобрались, сделали глупые лица. Полковник с задумчивым видом прогуливался вдоль строя, всматривался в лица бойцов, косился на их одежду, на сумки с личными вещами под ногами. Никаких татар, предупредил он сразу, — никаких евреев, греков, армян и тому подобных. Этнические русские тоже не приветствуются — пусть они и лояльны украинскому государству. Только украинцы (но обязательно владеющие русским языком), желательно приверженцы праворадикальных идей — то есть люди, нормально относящиеся к массовой ликвидации отдыхающих. Только фанатики, ярые националисты, готовые отдать жизнь за украинскую идею (к черту либеральную чушь!). Но и не тупые исполнители — нужна смекалка, военная хитрость и умение находить выход в трудных ситуациях.
— Прошу представить, майор, свое войско, — пробормотал Веселовский.
Майор отрывисто выкрикивал звания, фамилии, имена, люди выходили на шаг из строя, выжидали несколько секунд и отступали обратно. Сержант Горбач — рослый здоровяк с пресной, немного обрюзгшей физиономией. Полковник мысленно давал им яркие характеристики. Барсук, угрюмый мизантроп, можно использовать в качестве тарана или устрашения. Такому надо постараться, чтобы пройти через российскую таможню. Хотя какого черта — с российским-то паспортом? Можно подумать, в Московии быков не хватает… Сержант Костюк — полная противоположность, невысокий, жилистый, с ядовитым прищуром. Змея, гадюка, жалящая, когда не ждешь… Рядовой Пахоменко — степенный, вроде бы сдержанный, с наголо выбритым черепом и трехдневной щетиной на откормленной морде. Темная лошадка, определенно темная… Рядовой Рогаченко — здоровый, рыжий, конопатый. Фаллоимитатор, в натуре! Глаза пустые, болотного цвета, но сам не тупой — тупым здесь не место! Рядовой Волошин (однофамилец знаменитого поэта, жившего в Коктебеле) — какой-то яйцеобразный, с короткой черной стрижкой, ехидная ухмылка. Вылитая копия (впрочем, сильно омоложенная) бывшего итальянского премьера, которого, кстати, запретили на Украине… Следующим из строя вывалился очередной здоровяк — плечистый, с монументальной челюстью, плотно сжатыми циничными губами. Рядовой Золотовский! Полковник задержался рядом с этим парнем. Рожа у тебя, братец, — как у знаменитого французского актера в молодости… Которого, кстати, тоже на Украине запретили…
Рубанский заметил что-то странное в побагровевшем лице полковника и насторожился:
— Что-то не так, господин полковник?
Тот раздраженно отмахнулся — все в порядке. Не объяснять же, что смешинка в рот попала. Он бы лично расстрелял всех этих «запретителей»! Запрещают мировых знаменитостей, из любопытства посещающих Крым, запрещают книги, запрещают фильмы, где якобы восхваляются российские силовые структуры. Визжат, как недорезанные поросята, когда кто-то из высшего руководства России едет с визитом в Крым. Почему без разрешения киевских властей?! И не приходит в голову кретинам, что это исторически свершившийся факт, и нечего визжать. Это не Россия, не сепаратисты — это ОНИ главная угроза национальной безопасности! Это ОНИ делают из страны всемирное посмешище!
На видной челюсти рядового Золотовского цвела фиолетовая припухлость. Полковник усмехнулся, шагнул к следующему. Рядовой Костров. Рост средний, плечи развернуты, модельный красавчик, наверняка очень популярен у гарных украинских дивчин. Впрочем, бровь рассечена — явно свежее приобретение. А под ссадиной такая же припухлость, как у Золотовского. Он укоризненно покачал головой. И этот с «отделкой». Следующий! Рядовой Буханка — все на месте, регулярный посетитель спортзала, взгляд решительный, только уши подкачали — торчат, как у радиолокационной станции…
У полковника была прекрасная память на лица и фамилии. Рядовой Фроленко — крепкий бычок с цепким взглядом и клочком «сапожной щетки» под носом. Последний — рядовой Карпович. Такой же крепкий, кряжистый, с серьезной, нахмуренной миной. Впрочем, что-то мелькало в его глазах — пугливость, отблески иронии, непреходящий страх перед начальством. Полковник встал напротив него, пристально воззрился, и у бойца возникло огромное желание втянуть голову в плечи, а лучше провалиться сквозь землю. Олегу Даниловичу уже доложили. Прошедшим вечером, когда вся группа готовилась к заданию, «три товарища» решили развеяться, так сказать, перед трудной работой. Рядовые Золотовский, Костров и Карпович. Думали, что никто не заметит их выходку. Выпили немного, чтобы к утру быть в форме (0,7 горилки на троих — разве выпивка?), и после отбоя скрытно покинули расположение базы, где проживали в общежитии гостиничного типа (на всем готовом, суки, продукты им из киевских ресторанов доставляли, раз в неделю в увольнительную в Киев отпускали!). Сели в джип, наплели на КПП, что срочно вызывают в штаб бригады (а запашок — для храбрости) — и в поселок Лехов, где у Кострова была девчонка. А в местном клубе — танцы. Добрая советская классика — дискотека, девочки, местные парни. Ладно, без знаков различия поехали, в «чистом» американском камуфляже. А дальше — по обкатанной потомками схеме: бойцы — к девочкам, остальным грубили, местным что-то не понравилось. В общем, слово за слово, толпа деревенских набросилась на бравых бойцов — а те только того и ждали. Бились с удалью — кулаками, ремнями, проломили пол, разбили вдребезги аппаратуру. На славу погуляли, кретины! Хорошо хоть не убили никого, но счет разбитым носам перевалил за десяток. Четверо потерпевших оказались крымскими татарами. Еще и разжигаем межнациональную вражду? Про материальный ущерб и говорить нечего. С девчонками вот только пообщаться не удалось. Зато оттянулись с душой, адреналин погоняли. Кто-то вызвал полицию, примчались стражи порядка. Эти трое выскочили на джипе у них под носом, да еще устроили короткую, но яркую погоню, в ходе которой столкнулись две полицейские машины, а один сотрудник правоохранительных органов получил вывих лодыжки. Вернулись в расположение довольные, сияющие. Эх, самоволочка, — пролетела, как картоночка! Полиция их вычислила, рванула к бывшей базе отдыха. Полночи разбирались с заместителем командира роты, который делал вид, что он не в курсе (хотя был в курсе). Дюжина потерпевших, вы в своем уме, господа военные?! Подтянулся заспанный майор Рубанский, прогнал полицию к чертовой матери, посоветовав забыть, что было на дискотеке и дорогу к этой базе. Когда пристыженные полицейские отбыли восвояси, майор вызвал к себе гуляк (уже протрезвевших), всыпал им по первое число, но не на дыбу же их? Список группы утвержден, люди готовы. Нет у него времени на показательную «казнь». Объявил по выговору, отправил спать. Но полковнику Веселовскому, поколебавшись, все же доложил, попутно поручившись за парней и пообещав, что они больше не будут.
Не будут так не будут. Детский сад какой-то. Ладно, хоть малый урок получили любители баб и ночного мордобоя.
— Внимание сюда, — резко бросил полковник, и шеренга перестала дышать. — С этого момента я не потерплю нарушения дисциплины — даже незначительного. Беспрекословно подчиняетесь своим командирам. Слушай задачу. — Он говорил точеными фразами — чтобы лучше доходило. — Операция начинается с этой минуты. Предельное внимание и концентрация. Группа делится на две подгруппы. Первая — объект «ЛЭП». Туда пойдут сержант Горбач, рядовые Буханка, Фроленко и Рогаченко. Старший — капитан Барчук. Итого — пятеро. Группа довольно многочисленная — возможно, потребуются усиление и прикрытие. Главный объект — «Пансионат». Старший подгруппы — майор Рубанский. Заместитель — сержант Костюк. В подгруппу входят рядовые Карпович, Костров, Золотовский, Пахоменко и Волошин. Толпой не «светиться». Всем в пансионат не лезть — потребуются посты наблюдения и прикрытия. Работать в контакте с местными агентами — Шестовым и Качем. База — дом Шестовых под Симферополем. На подготовку — не больше двух суток. В идеале — ночь с 14 на 15 июня. Сейчас все получат российские документы — паспорта (не простые, а поддельные), удостоверения российских военнослужащих (бригада спецназа, расквартированная в крымском Светлогорске) — но последние использовать только в крайнем случае. Все получат деньги под роспись — по 150 тысяч российских рублей. Плюс небольшая сумма в дензнаках США — на всякий пожарный. Деньгами не сорить, придется отчитываться за каждую копейку. Вылет сегодня: из Киева два регулярных рейса на Минск, с интервалом в полтора часа. В Минске стыковочные рейсы на Краснодар и Анапу. Билеты уже забронированы. В самолетах не общаться — каждый сам по себе. Сидеть отдельно. Вы — российские граждане, едете в Крым — кто-то на отдых, кто-то к родственникам. Говорить только на русском языке (меж собой в Крыму, кстати, тоже). По прибытии в Крым — ловить такси, и немедленно на базу. С работой не тянуть, максимум два-три дня — скрытное приближение к объектам, разведка местности, выполнение задания и отход в горы, где одним из местных патриотов уже оборудована «заимка» со всем необходимым… Слава Украине, солдаты! — Не любил он этого пафоса, но куда денешься? — Надеюсь, все понимают, что от успеха работы зависит многое? Мы вернем Крым! Мы покажем москалям их предписанное историей «отхожее» место!
Глава третья
Он заприметил эту женщину еще вчера вечером, когда возвращался с пляжа. Она только прибыла в пансионат — мялась с чемоданчиком у администраторской стойки, с интересом поглядывая по сторонам, и была не такая, как все, — в светлом воздушном платье рискованной длины, невысокая, с короткими локонами до плеч. Навскидку — лет 28. Кольцо на пальце отсутствовало — и почему Глеб обратил внимание на эту деталь? Это же Крым, курорт, лето — разве сложно снять с пальца кольцо? Он поднялся на второй этаж в свой номер, открыл банку с пивом, устроился на балконе с видом на море и весь вечер провел в каком-то отупении. В холодильнике нашлись еще четыре банки — отправил их в организм вслед за первой. Поэтому утром состояние было так себе. Шатался, как призрак, по двухместному номеру, в котором, по счастью, проживал один. Ведь давал себе зарок не смотреть в зеркало без нужды! Зачем посмотрел? Здравствуйте, товарищ бывший капитан Туманов Глеб Олегович, вы шикарно сегодня выглядите! Хотя и вчера вы выглядели так же! Полумятый, нестриженый, какой-то неживой, да еще с похмелья. Брюс Уиллис, блин! Тот мир спасал, а ты даже себя спасти не можешь. Никакого сравнения с собой же двухнедельной давности. Стало как-то стыдно, Глеб забрался в душ, где очень кстати выключили горячую воду. Вышел посвежевший, привел себя в порядок, отправился в столовую на завтрак, который, как ни странно, входил в понятие «не все включено»…
Он сидел в углу за пальмой, ковырялся в тарелке, равнодушно поглядывал на окружающих. Пансионат «Береговое» благополучно просыпался. Заспанные отдыхающие тянулись к раздаче, кто-то зевал, кто-то шутил, кто-то выяснял ворчанием сложные семейные отношения. Столовая располагалась на террасе, огражденной потертыми перилами. Частично она находилась в здании, частично на улице. Крыша имелась, но какая-то сомнительная — сквозь щели просвечивало небо. Дальше был дворик, аллейки, не очень ухоженный сад. Потом камни, скалы, море, которое этим утром не отличалось буйным нравом, тихо плескалось и издавало далеко идущий йодистый запах. Отдыхающие заполняли столики, гремели посудой. Кто-то жадно ел, другие тоскливо разглядывали содержимое тарелок. Сервис в Крыму, как и при Союзе, остался весьма «ненавязчивым». В этом имелась даже некая пикантность.
— Мама, а что это такое желтое у меня в тарелке? — капризно вопрошала маленькая девочка с косичками. Она болтала ножками и тыкала вилкой в свой «шведский» завтрак.