Тот дождался, пока офицер уснет, осмотрелся, забрал, за чем пришел.
— Извини, Женя, — проговорил он, — поудобнее укладывая старшего лейтенанта, — так надо.
Вышел из квартиры, захлопнув дверь.
Черный «Туарег» появился сзади неожиданно.
Его заметил Губин.
— Быстро идет внедорожник, — проговорил он, — у нас сто сорок, у него все сто шестьдесят, а может, и больше.
Ушаков проговорил:
— У него лошадей сколько, знаешь?
— Двести восемьдесят, по-моему, если объем 3,6, а если двенадцатицилиндровый, шестикубовый, то четыреста пятьдесят. Дорога не загружена, чего не разогнаться? Я бы ему все двести двадцать дал.
Тополев оглянулся. «Фольксваген» приближался. Он приказал Губину:
— Эдя, пропусти этого придурка.
— Понял.
Помощник сбавил скорость до ста километров в час.
«Туарег» пошел на обгон и вдруг резко подрезал «Мерседес».
Губин машинально крутанул руль вправо, и представительский лимузин вылетел в кювет. Перевернулся, врезался в дерево и загорелся.
«Фольксваген» остановился.
Из него вышел Игнатьев. Спустился к покореженной машине. Кузов был деформирован так, что ни Тополев, ни Ушаков, ни Чуйко не могли выбраться. Губину было уже все равно, из его разбитого черепа стекала красно-серая жидкость.
Игнатьев смотрел, как огонь охватывает салон.
Изнутри раздался нечеловеческий вопль. Просунул из заднего окна руку Ушаков:
— Помоги, мужик, дай огнетушитель, хоть огонь собьет, вызови ментов с МЧС и «Скорую». Иначе бак рванет, сгорим заживо.