— Нам надо идти.
— Но почему? Я не хочу. Впервые вот так отдыхаю. Ты же не знаешь, Веня совершенно не давал мне свободы. А здесь!..
— Люди Тополева прибыли.
— Ну и что? Зачем им я? Им ты нужен. Вот и иди, а я еще повеселюсь.
— Мне Кубарину насчет твоего поведения позвонить?
— Сволочь ты, Чары, черта с два теперь получишь секс. И спать на коврике у двери, как побитая собака, будешь.
Дабиев побагровел:
— Не надо так говорить со мной, женщина.
Валентина даже в состоянии сильного опьянения услышала в голосе подельника угрозу. Сникла.
— Ладно, стукач, пойдем. Говорю же, сволочь. Все вы мужики сволочи.
Чтобы пьяная Котенко не сбежала, Дабиев закрыл ее, забрав вторые ключи. Оставался еще балкон, но вряд ли она решится прыгнуть. Внизу — бетонная дорожка, переломается. Это даже пьяный поймет. Впрочем, Котенко упала на диван и, бурча что-то возмущенное, тут же уснула. Спиртное сделало свое дело.
Дабиев вышел из корпуса, осмотрелся. В клубе по-прежнему звучала музыка, охрана на въезде, у причала, несколько парочек на скамейках.
Он обошел здание и прошел к котельной. Оттуда — к ограде, которая представляла собой двухметровую решетку.
Из леса появился мужчина с капюшоном на голове.
Подошел, спросил:
— Чары?
— Да. Ты?
— Я — Василь. От Тополева.
— Ясно.
— Что удалось узнать за день? — спросил Ушаков.