— Анвар останется здесь.
— Это правильно.
— Спасибо, отец. Сейчас я и представить не могу, что когда-то мы с тобой были смертельными врагами. Но извини, мне пора в мастерскую. Я вчера привез запчасти, надо все разложить, приготовить дистиллятор. А у работников сегодня выходной.
— Да, конечно, но задержись на минутку.
— Что такое?
— Помнишь, когда ты выходил на американский патруль, то для алиби якобы ночевал у моего друга, сын которого — майор НДБ? Именно ему подчинены агенты, работающие в нашем районе.
— Да, помню. По-моему, его зовут Мохаммад Даяр.
— Да, отец — Мохаммад, а сын — Гани Даяр.
— Тоже помню, а что?
— Я говорил с ним по телефону.
— С Гани или Мохаммадом?
— Сначала с отцом, затем с сыном.
— Ну и?..
— Ты задаешь нетактичные вопросы, Муштак.
— Извини, отец. Ты слишком уж заинтриговал меня.
— Пока еще нет. Все интриги впереди. Гани Даяр — порядочный человек. Да, он служит в Директорате национальной безопасности, но искреннее желает освободить Афганистан и от американцев, и от талибов. Я не могу рассказать про него все. Это не моя тайна. Но я узнал от него нечто такое, что очень важно для тебя. Он, как ты понимаешь, владеет достоверной информацией.
— Я весь внимание, отец.
— Держи. — Табрай дал зятю листок бумаги. — Прочитай, запомни и сожги.
Муштак прочитал то самое письмо Гани от друга, посмотрел на Табрая и спросил:
— Что это, отец?