Выпили. Коньяк оказался терпимым, правда, не лучше дагестанского. С лимончиком пошёл хорошо.
— Как там Левицкие? Всё с делом знакомятся? — спросил Платов, присаживаясь на диванчик.
— Уже третий месяц, — кивнул следователь. — По странице в день изучают. На просвет смотрят. Да ещё Ирина постоянно по врачам.
— Балаган какой-то, — покачал головой Шведов.
— Начальник ГСУ каждый день капает на черепушку: запихивай дело в суд, как хотите — держать его тут уже нет сил. Я его понимаю. Ему уже несколько раз из Генпрокуратуры звонил этот коррупционер, генерал Руфимов. И требовал дело похоронить.
— Гнида прокурорская, — воскликнул Платов. — Ничего не стесняется.
— Московская прокуратура уже нам начинает по другим делам пакости делать — мол, чтобы знали, с кем связываетесь, — поморщился Носов. — Но начальник ГСУ не первый день на свете живёт. У него тоже завязки крутые есть. И он не любит, когда на него так бесцеремонно давят. Кроме того, похоронить это дело — заведомо подставиться. При таком общественном резонансе.
— И как ты собираешься учить Ирину быстрочтению?
— А чёрт его знает, Валера.
В процессуальном кодексе была заложена мина. Следователь может ограничить срок ознакомления с делом, только если обвиняемый находится под стражей. А если он на свободе — то может знакомиться хоть до конца света. Или до окончания срока давности, после которого привлечение к уголовной ответственности становилось невозможным.
— Единственный реальный путь направить дело в суд — это арестовать их. — Прищурившись, следователь посмотрел на свет через плещущийся в рюмке коньяк.
— Как именно? — полюбопытствовал Шведов.
— За попытки повлиять на следствие. Выехать за пределы Москвы. За антиобщественное поведение. Думать надо. Думать!..
Полдня Платов пробегал по городу, добывая справки по поручению следователя УВД СВАО. После обеда вернулся в кабинет с твёрдым намерением сегодня больше не напрягаться. Но его планы разбил телефонный звонок.
— Левицкая в больнице, — сообщил Носов.
— С бешенством?
— С сердцем. Это она так уклоняется от проведения следственных действий. Проверить бы надо.
— Проверим, — заверил Платов.
За это дело оперативники взялись со всем энтузиазмом. Утром отправились в Большой Предтеченский переулок — в городскую клиническую больницу № 19. И сообщили кандидату медицинских наук Ефремовой, что в её кардиологическом отделении лежит преступница, обвиняемая по особо тяжким преступлениям.
— Нам её привезли по «Скорой», — заявила заведующая, строгая сухощавая женщина средних лет в белоснежном халате. — Сердечные боли, давление. Вот записи врача «Скорой помощи», — продемонстрировала она историю болезни.
ebooksa