Однажды их пригласил в гости Кононенко к себе в офис. И в душе Платова всколыхнулась ностальгия по тем временам, когда они не щадя сил и нервов проталкивали через бюрократические и коррупционные преграды ставшее знаменитым дело антикваров, по которому теперь снято несколько документальных фильмов и которое признано классическим.
Под коньячок хорошо пошли последние новости.
— Ирина вышла полгода назад по УДО, — объявил хозяин кабинета. — Конечно, с нарушениями. Вину не признала, а досрочное освобождение только для раскаявшихся. Но деньги делают всё.
— А доцент? — спросил Шведов.
— С ним смешнее. За него никто не платил. И просидел он дольше жены. Однако написал, что признаёт вину, и его всё же выпустили.
— Ну и ладно, — кивнул Платов.
— Самое смешное не это. Он неделю назад появился у меня, — хмыкнул Кононенко. — И много чего порассказал.
— Чего именно?
— Пока он сидел, к нему приехали адвокаты от Ирины. Сказали, что у Левицких образовалось много долгов. Поэтому необходимо продать его трёхкомнатную квартиру в центре Питера. Ему купят двухкомнатную ближе к окраине. А на разницу отдадут долги.
— Он подписал? — уставился на Кононенко Платов, уже подозревая, чем всё закончится.
— Да. Квартиру ему не купили. Ирина с ним заочно развелась. Больше он её не видел.
— А ведь мы его предупреждали, — покачал головой Шведов. — Что она его подставит и кинет.
— Подставила и кинула, — кивнул Кононенко. — Он теперь бомжует. На работу не берут. Ну я и…
— Что?
— В служебном помещении его поселил. Денег немного дал. К приставам съездил, чтобы они с него долг сняли.
— Ух ты, — ошарашенно протянул Шведов. — Он же вас заказывал киллерам.
— Да он за себя не отвечал. Она лишила его воли. Он такая же жертва Ирины, как и я. И людям прощать надо. Мы же христиане.
— А он хоть уяснил, что она за гадюка? — спросил Платов.
— Если бы, — Кононенко улыбнулся. — Заявил, что до сих пор любит её. Она не виновата. И готов за неё жизнь отдать.
— Зомбиленд, — всплеснул руками Платов…