Красовский — на людях держал имидж милиционера, служаки, честнаря — но сейчас все это слезало с него как человеческая кожа — с оборотня. И явственно проступало нелюдское — шерсть и клыки.
— Ты че, с…а. Честным решил стать, а?
…
— Так надо было раньше. Когда ты еще Грача не завалил. И Француза. Помнишь таких? Или забыл уже?
— Но явный же беспредел.
— Это не тебе решать. Беспредел не беспредел… сейчас кругом беспредел.
Оба замолчали.
— Чтобы я больше не слышал — жестко сказал Красовский — со своими ё-рефлексиями разбирайся в мое отсутствие.
— Понял — сказал после запинки Токарев — извините.
— Этот СБУшник — еще не раз нас из дерьма вытащит. Поехали…
29 апреля 201… года. Украина, пригород Одессы
— Так значит, Богдановский — маньяк? Ты уверена?
Алиса кивнула.
— Как ты это узнала?
Она горько усмехнулась.
— Наш маленький мирок.
— Что?
— Наш маленький мирок. Где все и всё знают. Знаешь, в этом мирке — ничего скрыть невозможно. Мы наги не только телом, но и душой. Все про всё знают, говорят. Если ты идешь в бордель, будь уверен — там про тебя узнают всё.
…
— Я подслушала разговор. Они поставляли ему девочек, зная, что первый раз — всегда будет последним. Токарев… тогда еще начальник районного розыска… сейчас он начальник городского. Он ругался и говорил, что это беспредел. Что нельзя выкармливать маньяка на нашей земле — он так сказал.