— Но тогда у нас попросят отправить демонологов?
— Наверняка. И мы их пошлём. А когда тех убьют, засунем в новые тела всех у кого уцелеют кристаллы разума и отправим на убой снова. Думаю на третий, регент сам додумается до того, чтобы изменить договор и снять личные клятвы с части магов.
Беловолосый Норниц мрачно хмыкает.
— Ты хочешь войны с империей? А она ведь будет, если мы откажемся подписать новый. Не забывай — у них на службе есть немало магов, которые связаны клятвами. Пожалуй, даже больше, чем у нас преподавателей.
— На посту моего заместителя по дисциплине ты сам начинаешь превращаться в вояку Норн. Империя бурлит. Даже мы точно не знаем, кто отравил семью императора, а регент подозревает всех подряд. Армия уже вступила на земли двух хёрдисов. Аристократы в ярости. Заговоры плетутся и распадаются с неимоверной скоростью. А у нас ещё есть и свой козырь в рукаве.
Проректор по дисциплине переводит взгляд на металлическую раму, где продолжает отображаться комната и озвучивает очевидное.
— Наследник престола, потерявший память.
— Именно. Который вполне может вступить в игру на стороне Эйкара. Или аристократов. Регент против законного принца. В народе и так популярна версия, что императора прикончил его брат, возжелавший власти. А с такой постановкой вопроса у него просто нет шансов.
— Подожди. Ты же не хочешь захватить престол?
Ректор заливается хохотом. Чуть успокоившись, удивлённо смотрит на своего старого приятеля.
— Зачем? Я так сильно похож на идиота? Возиться с бумагами, дипломатией, государственными делами и налогами? Чтобы править страной нужна девиация мышления — тяга к власти и самолюбованию. Всё, что нужно мне — отмена ограничений. Возврат в наши хранилища всех изъятых книг, артефактов и оборудования. Полное восстановление стёртых участков памяти. Отмена запрета на раскопки, фундаментальные исследования и призыв. Когда добьёмся всего этого — пусть продолжают дальше играться в своей песочнице. А мы, наконец, займёмся делом.
— Но… Палач? Что, если он ещё жив. Никто из нас даже не помнит лица этого ублюдка — урод может оказаться кем угодно.
Лицо ректора перекашивает от злости.
— Без армейских корпусов и боевых драконов за спиной, этот урод — никто. Он же не участвовал ни в одном открытом бою — просто продал нас императору и потом избирательно стёр память. Если грязный выродок обнаружит себя — я лично убью его. Потом засуну в новое тело и буду убивать каждый раз перед завтраком. Всегда мечтал о таком начале дня.
Глава VIII
Просыпаюсь от грохота. Подскакиваю на кровати с «Эрстоном» в руках, но вижу только сонное лицо Джойла и валяющийся на полу топор. Похоже парень подтянул его к себе во сне, а потом благополучно уронил на пол. За окном уже светает, так что большого смысла снова засыпать я не вижу. Потому отправляюсь в ванную комнату. Следом её же посещает Джойл, после чего оба топаем в столовую в надежде на то, что там уже кто-то работает.
Спускаясь ко входу в зал столовой, внезапно слышу внизу звуки нескольких выстрелов кряду, за которыми слышится чей-то крик. Остановившись, переглядываемся с соседом и тот достаёт из «упряжки» топор, а я вытаскиваю «Веннингтон», взводя курок. Скашиваю глаза на служащего Хёница в форменной ливрее, стоящего здесь же в холле, но он пока не реагирует на происходящее.
Спустя несколько секунд на лестнице появляется хромающий парень с окровавленной правой ногой, на ходу пытающийся перезарядить револьвер дрожащими руками. Немедленно беру его на прицел, но вместо того, чтобы возмутиться, он кричит, задавая вопрос.
— Вы тоже некроманты?
Когда я отрицательно качаю головой, выдаёт заковыристое ругательство и продолжает ковылять наверх, попутно говоря и засовывая патроны в барабан.