Прикончив вторую бутылку вина, мы всё-таки решаем продолжить банкет и всей дружной компанией отправляемся в нашу комнату за хирсом. Забирая алкоголь вижу, что на лице Канса, скользящего чуть расфокусированным взглядом по вскрытым ящикам, отображается явное удивление. Не удержавшись, интересуется.
— Это тебе всё твой капитан прислал? Армейский, в отставке?
Наклонившись, берёт в руки один из бронебойных патронов с начерченными на гильзе крохотными рунами и крутит его, внимательно рассматривая.
— Могу ошибаться, но один такой стоит не меньше двухсот ларов. Я думал тебе что-то попроще прислали, из лавок Кёйреля — там за пятёрку продаются плохонькие патроны, которые сами студенты старших курсов делают ящиками. А вот это… Теперь понимаю, почему ими интересовался дознаватель.
Чешущий в затылке Джойл, смущённо выдаёт.
— Двести ларов? А я думал попросить штук пять таких — матушке выслать.
Айрин теперь тоже смотрит на открытые ящики с лёгким непониманием. А повернувшийся ко мне Тонфой, решает спросить в лоб.
— Откуда у тебя столько денег? После случая с ожившими мертвецами я тоже себе заказал полный боезапас, на всякий случай, но мне привезут только завтра, вместе с винтовкой. И точно не в таком количестве — у тебя одних патронов наберётся тысяч на десять ларов, если навскидку. А то и на двадцать. Достать такой объём, можно только в столице. Доставку же явно выполнили скоростным дирижаблем. Скажи мне — как?
Отвечаю первое, что пришло в голову.
— У отца есть кое-какие сбережения. И связи.
Канс кивает.
— Глядя на это, охотно верю. Но отсюда вытекает ещё один вопрос — если он может раскошелиться на десять-двадцать тысяч, отправляя тебе снаряжение, то почему учиться отправил за государственный счёт?
Несколько мгновений мне кажется, что объяснить каким-то образом ситуацию будет сложно. Потом, голову озаряет, гениальная, на мой взгляд, идея.
— А теперь представь реакцию на это графини? Незаконнорождёный сын мужа, мало того, что едет учиться в Хёниц, так ещё и обучение ему оплачивают за их счёт. Предоставив возможность выбирать дальнейшую судьбу самостоятельно. Куда проще утихомирить её, если та будет знать, что после учёбы, мне нужно будет отдать десяток лет службе империи, с неплохой долей вероятности, погибнув.
На лице сына хёрдиса появляется понимание.
— Женщины. Это многое объясняет. Хотя в нашем доме, её бы просто отправили на денёк-другой в крыло прислуги, чтобы подумала над своим поведением.
Возвращаясь назад, в холле сталкиваемся с парнем в чёрном сюртуке, на лацкане которого значок со скалящимся черепом. Вспоминаю, что такие носят некроманты, а потом узнаю и лицо студента — тот самый, которому я прострелил ногу, скормив некроголему, которого тот сам создал. Чуть притормозив, опускаю руку на рукоять револьвера, но начинающий некромант поднимает раскрытые ладони.
— Тише, тише, северный волк. Я только сказать, что не держу на тебя зла. В ногу ты мне пальнул по делу — не надо было столько пить, перед тем, как упражняться в магии. Хотел сразу с тобой встретиться, но мы только сегодня вернулись. У меня к тебе никаких претензий нет, так что можно не ждать около выхода из общежития с рунической винтовкой.
На последней фразе он улыбается, давая понять, что шутит. Но в глазах чувствуется некоторое напряжение. Пару секунд размышляю, после чего озвучиваю ответ.
— У меня к тебе тем более нет никаких претензий. Пока не начнёшь ждать в засаде с парой живых мертвецов на привязи.