— Мой дорогой друг, тебя так смущает проректор по дисциплине? Или опасаешься индивидуального занятия?
Парень молча косится на него и изрядно краснеет. Сын хёрдиса, отложив в сторону вилку, приглядывается.
— Та-а-ак. Кажется, нас ждёт что-то интересное. Что у тебя за магический талант такой, раз вгоняет в краску бесстрашного обитателя Хельгинских болот, гоняющего рицеров, словно цыплят?
Джойл по-прежнему молчит, хмуро смотря на свой завтрак. Виконтесса тоже отложила в сторону прибор, подняв глаза на парня. Да и мне интересно, что такого он может делать своим айваном, раз каждое его упоминание вгоняет в подобное смущение. Канс, поняв, что его игнорируют, пробует зайти с другой стороны.
— Это же не такая большая тайна? Вот я например, могу очищать воду от грязи и других примесей. Правда, пока в очень небольших объёмах и с приличными промежутками времени. Способность Айрин — приводить птиц в состояние лютой, неконтролируемой ярости. Конечно, это уникальная особенность каждой женщины, но обычно она работает только на мужчинах. А наша Мэно добралась ещё и до птиц. Видишь, не так страшно рассказать о своём айване, так может и ты…
Тут он прерывается из-за серьёзного тычка в плечо. Сидящая рядом виконтесса, прищурив глаза, изучает Тонфоя взглядом.
— Если расценивать твои слова буквально, то выходит ты у нас — самая настоящая женщина. Только уродливая, плоскогрудая и без кавалера.
На секунду Канс теряется, не зная, что ответить. А потом начинает говорить Джойл и всё внимание концентрируется на нём.
— У меня странный айван. Всё, что я могу, это… заставлять женщин желать меня.
Голос глухой и мрачный, как будто уверен, что сейчас его казнят. Оба аристократа на другой стороне стола, удивлённо поворачиваются к парню. Сын хёрдиса осторожно уточняет.
— Прямо любую женщину?
Джойл угрюмо кивает.
— Пока со всеми получалось.
— Так значит, ты на занятии по айвану, только и делаешь, что упражняешься на голых девушках?
Густо покрасневший здоровяк вскидывает на него возмущённый взгляд.
— Они одетые! Сначала…
Канс задумчиво чешет в затылке и вкрадчиво задаёт вопрос.
— Слушай, а твой айван — он только на тебе срабатывает? Или ты можешь заставить их на любого забраться?
— Только на мне, пока. Преподаватель сказал, сегодня будем пробовать другие варианты.
Лицо Тонфоя становится мечтательно-задумчивым.