— Согласен. — Как-то резко успокоился Егор. — Ведем себя, как дети. Долбаная адаптация проекта. Задолбало уже.
— Ты это о чем? — Удивился Толик.
— Это он о том, что психологически мы теперь наполовину взрослые, а наполовину дети. — Рассудительно произнес Витя. — Из-за того, что у нас произошли серьезные и резкие изменения в психике и памяти, а также из-за внушения самого проекта «Возмездие», у нас возник диссонанс в сознании. Часть нашего сознания стала как у двенадцатилетних подростков, а другая часть осталась такой же взрослой, как и была до активации утраченных воспоминаний. С точки зрения науки у нас некое подобие активной шизофрении с раздвоением личности и элементами биполярного расстройства психики.
— Допустим, с шизой более-менее понятно, но причем тут расстройство биполярное? — С интересом отреагировал Толик.
— Перепады настроения. — Коротко произнес Витя. — Обычно это перепад состояния от маниакального до депрессивного, но у нас этот перепад выражается в падении до психики двенадцатилетнего ребенка, а после взлет обратно до адекватного взрослого. С учетом этого перехода у нас проявляются маниакальные наклонности во «взрослой фазе» и депрессивные в состоянии падения в «детскую» фазу. Правда, последние гасятся другими проявлениями детской психики, тем самым выравнивая ситуацию, но не до конца. К сожалению, побочным эффектом впадения в детство является обострение наших воспоминаний из лагеря. И как следствие, мы выводим свои забытые эмоции или отношения в абсолют, обостряя их до предела.
— Ээээмммм, а по-человечески это как? — Обескураженно спросил Толик.
— Ты во время лагеря с кем-то дружил. — Благосклонно продолжил пояснять Витя. — Так вот, теперь ты в моменты «детской» фазы будешь воспринимать этого человека не только как друга, но даже ближе. Как самого любимого и дорогого младшего брата. То же самое происходит с другими чувствами. Они становятся ярче и сильнее во много раз. Обида превратится в ненависть до смерти. Влюбленность в любовь до гроба, и так далее.
— Обалдеть. — Ошарашенно произнес Толик. — Вот это новости.
— Но в этом есть и хорошие моменты. — Улыбнувшись реакции Толика, добавил Витя. — Наши сильные стороны характера тоже во много раз усилились. Например, логическое мышление, быстрота реакции мозга, и так далее.
— Это многое поясняет. — Задумчиво произнес я, глядя в окно.
Как ни странно, но вот эти разъяснения Вити помогли и мне все расставить по полочкам. Теперь понятна эта страсть между мной и Ольгой, отношения внутри команды, и вспыхнувшая снова связь между Ленкой и Аней.
— И как этот бред можно исправить или вылечить? — Обеспокоенно спросил Толик.
— Никак. — Лаконично и сухо ответил Егор. — За все время, что мы активны, у нас так и не вышло исправить ситуацию. — После чего кивнул в сторону Вити. — Даже вон наш дипломированный психолог и тот не смог ничего придумать.
— Тут вопрос не в лекарстве, а в самом проекте. — Спокойно произнес Витя. — Еще когда я изучал эту тему вместе с профессором Коноваловым, то мы пришли к однозначному мнению, что это не побочный эффект или всплывшая проблема, а специально созданный прецедент самим проектом. Так что избавиться от этого можно, только с корнем вырвав все установки «Возмездия».
— Витя имеет в виду наше отношение к смерти, убийствам и тому подобному. — Добавил от себя Егор.
— Я бы назвал это по-другому. — Уклончиво произнес Витя. — Тут больше подходит определение о заниженной планке моральных ценностей по отношению к обществу и посторонним людям, но при этом существует обострение личных связей. Например, наше чересчур чувствительное отношение к родителям и родственникам. У вас этот фактор больше всего выражен в действиях Игоря. Так как из всего отряда только у него сохранилась семья. Именно поэтому он так стремится спасти свою жену и сына, а остальные так сильно желают ему помочь, несмотря на любые логические доводы против.
Смысл в словах Вити был немалый. Тут надо понимать, что в нашем мире тоже произошла эпидемия одной из разновидности COVID, только в отличие от моего прошлого мира, значительно сильнее. Хм. Странно. Уж не первый раз ловлю себя на том, что думаю о мире Семена, как о своем прошлом мире. Кажется, я окончательно слился в одну личность. Даже не знаю, хорошо это или нет. Но сейчас не об этом. В общем, тут тоже в двадцать втором году разразилась пандемия. Но в отличие от лайтовой версии прошлого мира, у нас смертей было намного больше. Если в том мире гибель среди зараженных была около одного процента, то у нас около десяти. То есть каждый десятый погиб. И в основном это были люди старше сорока лет. Вот и остались без родителей ребята моего отряда. По сути, больше всего не повезло именно им.
Серега, Толик и Оля лишились родителей и бабушек с дедушками, а вот Ленка пострадала еще сильнее. У нее, кроме родителей и их родителей, умер старший брат в возрасте тридцати пяти лет. Один я потерял своих приемных родителей и брата недавно, и то по причине аварии. Теперь у нас получалась команда сирот, по сути. Наверно именно поэтому мы в команде считали друг друга семьей. И не только потому, что так на нас повлиял проект. Все-таки влияние «Возмездия» я с помощью Деми снял, но чувства остались. И они были разными. Взять, допустим, меня. Несмотря на то, что у нас всех одинаковый возраст, но я ощущаю себя старшим. Хотя. Это же как раз то, о чем говорил Витя. Хм. Получается, установки проекта я убрать смог, а вот его последствия нет? То есть, мы по-прежнему будем страдать психически от его последствий? Судя по тому, что с нами происходило, и нашей реакции, то так оно и есть. Очень любопытное наблюдение, однако.
— Это какие могут быть логические доводы против? — Удивился Толик.
— Например, ваша смерть. — Лаконично ответил Витя.