Путь силы. Первый пояс

22
18
20
22
24
26
28
30

Жест главы Мириота не оставлял сомнений, и Лейла шагнула к нему. Лицо Волка закаменело. Палатку озарила вспышка какой-то техники. Раз, затем другой. Глава ватажников отнял руку от живота сестры и поднял голову, а моё сердце пропустило удар. Его голос буквально ударил меня:

— Глупец! Ты что, из тех, кто закрывают глаза на правду? Оставь свой лепет старухам-закалкам, что будут причитать, увидев беду, — палец Мириота метнулся ко мне, словно клинок, безошибочно упираясь в броню там, где находилось самое важное для Воина. — Куда было нанесено ранение? Живо!

— В средоточие... — выдавил я непослушными губами и тут же вскинулся. — Но у неё его ещё нет! Она даже не начала возвышение!

— Я сказал — хватит! Нет средоточия, так есть сплетение меридианов. Даже у младенцев! Половина бойцов стражи продаст в случае нужды броню, но выпросит в лавке пояс с бляхой, что прикроет средоточие. Хватит прятаться за отговорками.

Я вцепился в рукав Мириота:

— Что с этим можно сделать?

— С этим, я не могу сделать ничего. И никто из лекарей Гряды не может.

— Мама!

Лейла не выдержала, вскрикнув рванулась из рук Волка и бросилась к маме. Впрочем, Мириот её и не держал, выпрямившись и глядя мне в глаза.

— Мне жаль, Леград.

Мне нечего было ответить. Но здесь молчать не стала мама:

— Я не могу поверить, будто нет средства всё исправить! Что-то я не видела таких калек в городе.

— А где бы ты их видела? — Волк пожал плечами. — Что у стражи, что у ватажников — ранение в средоточие — смерть.

Да, именно так я и убил главу теневых, именно этим пользовался в Школе, нанося удары в средоточие, чтобы мои удары приносили больше вреда.

— Она всего лишь закалка и осталась жива. Ты уже должен этому радоваться. Но... К сожалению, жизнь её не будет долгой или счастливой.

Волк помолчал, а затем его голос ужалил:

— Но способ есть...

— Как я и говорила!

Мама и Мириот замолчали, Лейла испуганно всхлипывала, уцепившись за штаны мамы, и едва держась на ногах. Этот короткий рывок к маме выпил из неё силы, словно она сожгла ради него выносливость. Я вскинулся:

— Огонь Жизни? Или что-то похожее?