Мир Льда и Пламени

Не следует полагать, что одно лишь Сарнорское царство стало жертвой кочевников. Валирийская колония Эссария, иногда называемая Погибшим Вольным городом, была сметена подобным же образом. Ныне ее руины известны дотракийцам как Ваэс Хадох – Город мертвых тел. На севере кхал Дхако разграбил и сжег Иббиш, почти целиком разорив небольшую колонию, выкроенную жителями Иба на северных берегах Эссоса^[104] (хотя куда меньшее сообщество переселенцев смогло уцелеть в густых лесах возле Студеного моря, сгрудившись близ городка, названного Новым Иббишем). На юге иные кхалы направили свои полчища в Красную пустошь и разорили усеивавшие ее кваатийские города и селения. Устоял только великий город Кварт, защищенный своими тройными стенами.

Несмотря на долгую историю существования народа кваатийцев (ныне почти исчезнувших с лица земли, если не считать обитателей Кварта), в точности о них можно сообщить немногое.

Нам ведомо лишь, что кваатийцы появились в Степях и выстроили там свои города, сталкиваясь и нередко сражаясь с Рослым народом. Им не слишком везло в этих войнах, отчего они стали переселяться южнее, создавая новые города. Один из них, Кварт, был основан на самом побережье Летнего моря. Однако земли на юге Эссоса оказались еще менее гостеприимны, чем покинутая ими родина, начав обращаться в пустыню почти сразу же после того, как люди там поселились. Кваатийский народ был уже на пути к своей гибели, когда пришел Рок. Но надежды использовать к своей выгоде смуту, возникшую в Летнем море, угасли под ударами дотракийцев, уничтоживших все кваатийские города, кроме Кварта.

В некотором смысле дотракийское опустошение привело одновременно и к возрождению самого Кварта. Вынужденные повернуться к морю, правившие городом Чисторожденные быстро построили флот и захватили господство над Нефритовыми Вратами – проливом между Квартом и Большим Мораком, который соединяет Летнее и Нефритовое моря. Гибель валирийского флота и смещение интересов волантийцев к западу избавили Кварт от соперников в борьбе за торговые пути между западом и востоком, обеспечив колоссальные доходы от торговли и сбора путевых пошлин.

В Вольных городах многие верят, будто нашествие кочевых вождей на западные края навсегда было остановлено под Квохором. Тогда попытка кхала Теммо взять город была отбита благодаря доблести трех тысяч Безупречных – солдат-рабов, устоявших против восемнадцати атак его вопящей орды. Однако вера в то, что стойкость Квохорских Трех Тысяч положила конец мечтам дотракийцев о завоеваниях, порождает самоуспокоенность сродни той, что испытывали Великие цари Сарнора, когда кочевые орды впервые выплеснулись с востока. Мудрый человек должен осознавать, что объединение кхаласаров под властью нового великого кхала и их поход на запад в жажде очередных завоеваний – лишь вопрос времени.

Пытались дотракийцы расширить свои владения и на востоке, но там для них стал неодолимым препятствием Хребет Костей. Его суровые и негостеприимные вершины поднимаются огромной каменной стеной между кочевниками и богатствами Далекого Востока. Существуют лишь три достаточно крупных прохода, способных вместить проходящую армию, и все три перекрыты хорошо укрепленными городами, которые обороняют десятки тысяч стойких воительниц. Эти города – Баясабад, Самириана и Каякаяная – последние остатки великого царства Гиркуна, некогда процветавшего за Хребтом Костей там, где ныне располагается Великое Песчаное море. Немало кхалов нашли свою смерть здесь, под стенами крепостей, и по сей день остающихся непокоренными.

Утверждают, что крепости Баясабада, Самирианы и Каякаянаи обороняют женщины в силу бытующего там поверья, что лишь тот, кто способен давать жизнь, имеет право ее отнимать. «Правдивый рассказ о похождениях Аддама из Сумеречного Дола» – сомнительный отчет некоего купца о его путешествии на восток Эссоса, не сильно приумножает наши знания об этом и других предметах, интересных ученым людям. К сожалению, автор большую часть рассказа тратит на попытки лишний раз напомнить читателям об обычае воительниц ходить с обнаженной грудью и украшать щеки и соски гранеными рубинами и железными кольцами.

Бескрайние травяные просторы, где впервые поднялась и расцвела цивилизация, так и остаются продуваемой всеми ветрами пустошью. Западнее Хребта Костей, от Студеного моря на севере до Пестрых гор и Скахазадхана на юге, ни один человек не осмелится вспахать борозду, посеять зерно или построить дом в страхе перед беспрестанно кочующими кхаласарами, сражающимися друг с другом и вымогающими дары у любого, кто дерзнет пересечь их земли.

Сами дотракийцы и по сей день – кочевники, свирепый и дикий народ, предпочитающий хижины дворцам. Кхалы без устали водят неисчислимые стада лошадей и коз по просторам своего «моря», сталкиваются и воюют друг с другом, редко где задерживаясь. Время от времени они выбираются за пределы степей ради грабежа и захвата рабов, или, если удается зайти достаточно далеко на запад, вымогают «подарки» у магистров и триархов Вольных городов.

У степных племен есть только одно постоянное селение – «город» Ваэс Дотрак, расположенный под сенью одинокого пика, именуемого Матерью Гор. Рядом с ним находится бездонное озеро, называемое кочевниками Чревом мира. По их поверью, именно здесь зародился дотракийский народ. Ваэс Дотрак – не город в обычном смысле. Здесь нет ни стен, ни улиц, и лишь ряды похищенных богов отмечают поросшие травой дороги среди «дворцов», плетеных из соломы.

Он подобен пустой скорлупе, и правят им женщины – старухи дош кхалин – вдовы скончавшихся кхалов. Дотракийцы почитают Ваэс Дотрак за священнейший из городов. Кровь не должна проливаться здесь, ибо дотракийцы верят, что это место мира и мощи, где однажды все кхаласары соберутся под стягом великого кхала, который завоюет все на свете, «жеребца, что покроет весь мир».

Впрочем, для нас более всего важно значение Ваэс Дотрака в торговых делах. Сами дотракийцы ничего не продают и не покупают, ибо не считают это мужским занятием, однако в их священном городе с соизволения дош кхалин собираются крупные и мелкие купцы из Вольных городов и из-за Хребта Костей, ведя торговлю и обмен товаров и золота. Караванщики, снабжающие огромные Восточный и Западный рынки Ваэс Дотрака, щедро одаряют кхалов, встречающихся им на пути через Дотракийское Море, получая в обмен их покровительство.

Таким удивительным образом безлюдный «город» кочевников стал воротами между востоком и западом для тех, кто предпочитает путешествовать по суше. Множество людей из самых дальних краев, которые иначе никогда бы не могли встретиться или даже узнать о существовании друг друга, собираются на этом причудливом, но безопасном торжище у подножия Матери Гор.

Студеное море

Студеное море на западе омывает берега Вестероса, на юге – Эссоса, а к северу от него лежат бескрайние застывшие пространства льда и снега, которые моряки называют Белой пустошью. Но какие моря и земли ограничивают его с востока – никому не ведомо.

Пределы безбрежного и негостеприимного ледяного океана точно определить невозможно, ибо ни один человек из Семи Королевств никогда не заплывал восточнее Тысячи островов. Те же, кто отваживался проникнуть дальше на север, встречались только с воем ветров в замерзшем море да с ледяными горами, способными сокрушить даже самый прочный корабль. А за ними, по рассказам моряков, вечно буйствуют метели, и сами утесы кричат наподобие безумцев в ночном бреду.

Как давно убеждены мудрецы, мир наш – круглый. Если это так, то вполне достижимо подняться к вершине мира и затем спуститься с другой стороны к землям и морям, которые и присниться никому не в состоянии. За века многие отважные мореходы пытались отыскать путь сквозь льды и найти земли, лежащие за морем. Увы, большинство таковых сгинуло, а прочие вернулись обратно на юг – обмороженными и смирившимися. Хотя Белая пустошь и сокращается летом, вновь расширяясь зимой, хотя очертания ее берегов непрестанно меняются, никому из моряков так и не удалось разыскать ни пресловутого северного прохода, ни теплого летнего моря, которое, по предположению мейстера Геристона из Белой Гавани, может скрываться погребенным среди ледяных скал дальнего севера.

Моряки, люди по природе своей доверчивые и суеверные, и столь же привязанные к своим вымыслам, что и певцы, разносят по свету самые разные истории об этих холодных северных водах. Рассказывают о странных огнях, мерцающих в небесах, где демоническая матерь ледяных великанов вечно кружит в ночной пляске, заманивая людей все дальше на север, навстречу погибели. Шепчутся о заливе Людоедов, куда на свою беду заходят корабли, чтобы обнаружить себя навечно запертыми в ловушке, когда море прямо за ними обращается в лед.

По легендам, тысячи кораблей, затертых во льдах залива Людоедов, до сих пор населены детьми и внуками их прежних команд. Они существуют благодаря тому, что питаются плотью моряков, вновь и вновь попадающих в эту ловушку.

Рассказывают и о голубом тумане, скользящем над водами – столь холодном, что любой оказавшийся на его пути корабль мгновенно промерзает насквозь; о духах утопленников, являющихся ночами, чтобы утянуть живых в серо-зеленые глубины; о бледных русалках с черными чешуйчатыми хвостами, неизмеримо более злобных, чем их южные сестры.