Сир Тайвин начал с того, что потребовал вернуть все золото, одолженное у его отца. Те, кто не мог расплатиться, были обязаны направить в Утес Кастерли заложников. Пять сотен испытанных рыцарей, закаленных в боях на Ступенях, заняли место в новом отряде, призванном избавить край от бандитов и рыцарей-разбойников. Командование же над ветеранами принял сир Киван, брат Тайвина.
Некоторые поспешили подчиниться. «Лев проснулся», – вырвалось у сира Хариса Свифта, рыцаря Корнфилда, когда посланники Утеса Кастерли появились у ворот его замка. Неспособный расплатиться с долгами, он отдал сиру Кивану в заложницы свою дочь. Но повсюду в других местах сборщики долгов столкнулись с угрюмым неповиновением или даже открытым сопротивлением. Сообщают, будто бы лорд Рейн рассмеялся, когда его мейстер зачитал ему указы сира Тайвина, и посоветовал своим друзьям и вассалам ничего не предпринимать.
Лорд Уолдеран Тарбек неблагоразумно избрал другой путь. Он отправился в Утес Кастерли с протестом, уверенный в своей способности запугать лорда Титоса и заставить его отменить указы сына. Но вместо того он встретился лицом к лицу с самим сиром Тайвином, заточившим правителя Тарбекхолла в темницу.
Заковав лорда Уолдерана в цепи, Тайвин Ланнистер, несомненно, ожидал, что Тарбеки уступят. Но леди Эллин очень скоро избавила его от этого заблуждения – выслав собственных рыцарей, грозная женщина пленила троих Ланнистеров. Двое из захваченных были Ланнистерами из Ланниспорта и приходились властителям Утеса дальней родней, но вот третьим оказался молодой оруженосец Стаффорд, старший сын и наследник[79] покойного сира Джейсона, брата лорда Титоса.
Все случившееся оторвало владыку Утеса от кормилицы на время, достаточное, чтобы взять верх над своим решительным наследником. Его светлость не только велел отпустить лорда Тарбека целым и невредимым, но дошел даже до того, что извинился перед ним и простил долги.
Чтобы обеспечить безопасный обмен пленниками, лорд Титос обратился к младшему брату леди Тарбек, сиру Рейнарду Рейну. Местом встречи избрали мощный и неприступный замок Кастамере, резиденцию Красного Льва. Сир Тайвин отказался там присутствовать, так что возвращать лорда Уолдерана довелось сиру Кивану, в то время как леди Тарбек самолично привезла Стаффорда и его родичей. Лорд Рейн задал пир для обеих сторон, на котором Ланнистеры и Тарбеки устроили целое представление – проявляли всяческое дружелюбие, поднимали кубки за здоровье друг друга, обменивались подарками и поцелуями и приносили обоюдные клятвы оставаться верными друзьями «целую вечность».
Как позже заметил великий мейстер Пицель, вечность не продлилась и года. У Тайвина Ланнистера, не пировавшего с Красным Львом, ни в коем случае не ослабела решимость указать чересчур возомнившим о себе вассалам их место. В конце 261 года от З.Э. он отправил воронов в Кастамере и Тарбекхолл, требуя от Роджера и Рейнарда Рейнов, а также от лорда и леди Тарбек явиться в Утес Кастерли, чтобы «ответить за свои преступления». Рейны и Тарбеки избрали неповиновение, на что и рассчитывал сир Тайвин. Оба дома открыто подняли восстание и отреклись от присяги Утесу Кастерли.
И тогда Тайвин Ланнистер созвал знамена. Не спросив позволения у лорда-отца и даже не сообщив ему о своих намерениях, он сам возглавил войско из пяти сотен рыцарей и трех тысяч латников с арбалетчиками.
Дом Тарбеков первым испытал на себе гнев сира Тайвина. Войско Ланнистеров нагрянуло к нему столь скоро, что вассалы и сподвижники лорда Уолдерана даже не успели собраться, и его светлость неосмотрительно выехал навстречу сиру Тайвину, сопровождаемый лишь рыцарями своего дома. В короткой жестокой схватке Тарбеки были разбиты и безжалостно истреблены. Лорда Уолдерана Тарбека и его сыновей обезглавили, как и его племянников, кузенов, мужей его дочерей и всех прочих, кто носил на плащах или щитах серебряно-синюю семиконечную звезду, кичась кровью Тарбеков. И перед войском Ланнистеров, возобновившим поход к Тарбекхоллу, повезли насаженные на копья головы лорда Уолдерана и его сыновей.
Узнав о приближении сира Тайвина, леди Эллин Тарбек закрыла ворота и отправила воронов в Кастамере, призывая своих братьев. Уверенная в надежности крепостных стен, леди Тарбек, несомненно, ожидала долгую осаду, но необходимые для приступа орудия изготовили всего за день. Стены же мало чем помогли, когда единственный громадный камень, пролетев над ними, сокрушил древний донжон замка. Леди Эллин и ее сын, Тион Рыжий, погибли под обломками. Вскоре после этого сопротивление сошло на нет, и ворота Тарбекхолла распахнулись перед войском Ланнистеров. Сир Тайвин велел предать замок огню, и Тарбекхолл горел весь день и всю ночь, пока от него не остался лишь почерневший остов. Красный Лев, прибыв на помощь, еще застал бушующее пламя. С собой он привел две тысячи воинов – всех, кого смог собрать за столь короткий срок.
Согласно основным нашим источникам, силы Ланнистеров втрое превышали силы Рейнов; некоторые, однако же, настаивают на их пятикратном превосходстве. Надеясь, что залогом победы может стать внезапность, Роджер Рейн отдал приказ трубить атаку, и отряд во весь опор ринулся на лагерь сира Тайвина. Ланнистеры быстро оправились от первого замешательства, и вскоре их численность дала о себе знать. И лорду Рейну, потерявшему на поле брани около половины своих людей, осталось лишь единственное – развернуть войско и обратиться в бегство. Из лагеря на отступающих всадников обрушился дождь арбалетных болтов; один из них пробил со спины броню лорда Рейна, угодив тому меж лопаток. Красный Лев продолжил путь, но меньше чем через пол-лиги упал с коня; обратно в родовой замок его пришлось нести.
Войско Ланнистеров добралось до Кастамере тремя днями позже. Как и Утес Кастерли, замок дома Рейнов изначально был рудником, а в Век Героев щедрые жилы серебра и золота сделали Рейнов почти столь же богатыми, как Ланнистеры. Чтобы защитить свои сокровища, они окружили вход в копи прочными стенами, заперли его воротами из дуба и железа, а по обе стороны возвели две надежные башни. Затем пришел черед укреплений и служб, но шахты тем временем все более и более углублялись. Когда золото закончилось, их расширили, превратив в залы, галереи, уютные опочивальни, соединенные множеством коридоров. Был даже бальный зал, просторный и гулкий. Для постороннего глаза Кастамере выглядел скромной постройкой под стать ленному рыцарю или мелкому лорду, но те, кому были ведомы секреты замка, знали, что девять десятых его расположены под землей.
Именно в эти глубокие укрытия Рейны и отступили. Измученный лихорадкой и ослабевший от потери крови, Красный Лев был не в том состоянии, чтобы руководить обороной, и командование принял на себя его брат, сир Рейнард. Будучи не столь своенравным, как сир Роджер, зато более хитрым, он понимал, что в замке недостаточно людей для защиты стен, поэтому оставил все внешние строения врагу и ушел под землю. Как только его люди оказались в безопасности туннелей, сир Рейнард отправил сиру Тайвину послание, предлагая мир на своих условиях. Но Ланнистер не удостоил Рейнов ответом и повелел вместо того запечатать шахты. Вооружившись кирками, топорами и факелами, его рудокопы обрушили вдоволь камней и земли, одну за другой заваливая основные галереи копей, пока не осталось ни единого прохода ни внутрь, ни наружу. Едва это было сделано, Тайвин Ланнистер обратил внимание на небольшую быструю речушку, впадающую в расположенное неподалеку от замка прозрачное голубое озерцо, от которого Кастамере и получил свое имя. Меньше дня ушло на то, чтобы запрудить поток, и всего два – чтобы развернуть его к ближайшему входу в подземелья.
В грудах земли и камней, засыпавших галереи, вряд ли бы нашелся просвет, сквозь который могла проскочить хотя бы белка, не говоря уже о человеке... но вода отыскала себе пути.
Как утверждают, с сиром Рейнардом вниз ушло более трехсот мужчин, женщин и детей. Не выбрался никто. Стражи, охранявшие самый маленький из дальних входов, рассказывали, будто слышали ночью слабые крики, раздававшиеся из-под земли, но к рассвету камни замолчали вновь.
Никто никогда так и не распечатал шахты Кастамере, а надземные помещения замка, преданные сиром Тайвином огню, пустуют и по сей день. Стоят, как безмолвное предупреждение о судьбе, ожидающей любого глупца, пожелавшего поднять оружие против львов из Утеса.
В 262 году от З.Э. в Королевской Гавани умер Джейхейрис II Таргариен, занимавший Железный трон всего три года. Ему наследовал сын Эйрис, принц Драконьего Камня, отныне Эйрис II. Первым и, как многие считают, самым мудрым указом он вызвал из Утеса Кастерли друга детства, Тайвина Ланнистера, и назвал его своим десницей.
Сиру Тайвину было только двадцать, и он стал самым молодым десницей из всех, ранее занимавших эту должность, но его действия при подавлении мятежа Тарбеков и Рейнов заставили людей во всех Семи Королевствах уважать его и даже бояться. Его двоюродная сестра, леди Джоанна (дочь покойного сира Джейсона Ланнистера, приходившегося младшим братом лорду Титосу), в ту пору уже находилась в Королевской Гавани: с 259 года от З.Э. она служила фрейлиной и компаньонкой принцессы Рейлы. Через год после того, как сир Тайвин стал десницей, у них с Джоанной состоялась пышная свадьба с венчанием в Великой септе Бейлора, а руководил праздничным пиром и последующим провожанием сам король Эйрис. В 266 году леди Ланнистер родила близнецов, мальчика и девочку. Тем временем брат сира Тайвина, сир Киван, также вступил в брак, его супругой стала дочь сира Хариса Свифта из Корнфилда, некогда отданная Ланнистерам в заложницы за долги отца.
В 267 году от З.Э. сердце лорда Титоса разорвалось – его светлость как раз поднимался по крутой лестнице в спальню любовницы (Титос, наконец, оставил свою кормилицу, впрочем, лишь для того, чтобы позволить себе одурманиться прелестями некоей дочери свечника). И Тайвина Ланнистера в двадцатипятилетнем возрасте назвали лордом Утеса Кастерли, Щитом Ланниспорта и Хранителем Запада. После кончины Смеющегося Льва дом Ланнистеров сделался могучим, как никогда прежде, и последовавшие годы стали золотыми не только для Запада, но и для всех Семи Королевств.
Но в сладком яблоке притаился червь – возрастающее безумие короля Эйриса вскоре поставило под угрозу все то, что Тайвин Ланнистер стремился создать. Также его светлость понес тяжкую утрату: в 273 году от З.Э. скончалась родами его горячо любимая жена, леди Джоанна, произведя на свет чудовищное, безобразное дитя. Великий мейстер Пицель отмечает, что со смертью супруги лорда Тайвина покинула радость, но он по-прежнему стойко исполнял свой долг.