– В сторону, – велел Даня.
– Пожалуйста, – повторила я еще более настойчиво. – Хватит. Это отвратительно. И ты, – посмотрела я на Матвеева, – отвратителен вдвойне. Какого черта ты нам мешаешь? Зачем ты задираешь Влада? Тебе скучно? Или неприятно смотреть на счастливых людей? Если так, то попытайся стать счастливым и катись к какой-нибудь Каролине. Ее же ты там тайно любил?
С каждым словом злость во мне только росла. Снова вспомнились все обиды. А еще вспоминался мой первый поцелуй. Непрощеный поцелуй. От которого у меня вмиг сорвало голову. И который перекрыл все те поцелуи, что у меня были после.
– Что ты несешь, Даша? – Плечи Дани вдруг опустились. – При чем здесь она?
Я уперла руки в боки. Ярость обжигала сердце. И хотелось высказать все то, о чем я молчала больше трех лет.
– Ты сох по ней с восьмого класса! Встречался с другими девчонками, а думал о ней. Обманывал всех. И меня обманул – весело было, да? Сегодня я целуюсь с этой девочкой, а завтра – с другой. Или у вас были не просто поцелуи? – елейным голосом спросила я, вспоминая, что он был раздет по пояс. – Впрочем, плевать. Хочешь знать, к чему это? К тому, что я никогда не мешала тебе, когда ты был с ней. Но ты уже третий раз мешаешь моему общению с этим парнем. – Я указала рукой на Влада, который теперь молчал. – Что, действительно запал на меня? Да ладно, не напрягайся, я же знаю, что не запал. Но ты настолько отвратный тип, что тебе неприятно видеть, что у меня тоже могут быть отношения. Что я тоже могу нравиться парням. Что я тоже девушка. Это смешно, Матвеев. Столько времени ты даже не обращал на меня внимания. А теперь вдруг собираешься избить парня, с которым я только что целовалась!
Почему я стояла вплотную к нему, я и сама не поняла, осознала лишь тогда, когда поняла, что нахожусь так близко к Матвееву, что в свете уличного фонаря вижу на его щеках легкую, почти незаметную щетину и тонкий шрам на подбородке – последствие наших детских игр.
Даня молчал. Я думала, он будет орать, возмущаться, качать права или даже пошлет меня, но он просто стоял, молчал и слушал – внимательно слушал, будто запоминая все мои слова.
– Ты с детства относился ко мне хуже, чем ко всем. В школе я пыталась думать, что мы друзья! Я даже привыкла к такому тебе – шумному наглому мальчишке, у которого на уме были одни приколы и гадости. А потом ты и иллюзию дружбы разбил. Кинул меня, завел новых,
– Я тебя понял, Даша, – вдруг спокойно сказал Даня, поднял сумку с земли и, на пару секунд задержав взгляд на Владе, зашел в подъезд.
Я облегченно выдохнула и повернулась к Савицкому:
– Ты в порядке? Извини. Опять из-за меня у тебя неприятности…
– Брось, все в порядке, – улыбнулся он и вдруг задал странный вопрос: – Мне стоит беспокоиться?
– Из-за чего? – нахмурилась я. Настроение резко упало. Свидание было испорчено. Романтика растворилась в ночной темноте. Остались только злость и обида.
– Из-за него. Ты точно к нему равнодушна?
Я усмехнулась:
– Точно. Двести процентов из ста.
– А что было между вами в детстве?
– Я тебе потом расскажу, – пообещала я. – Сейчас просто не в состоянии.
Мы постояли еще минут десять, и я собралась домой.