– Брун! Хотя бы обернись! Медведем ты сильнее, – взмолился Клиф.
– А вот не факт, – возразил Брун. – Джонни в два счета меня завалил, когда я был в шкуре. А с дедовым арсеналом у меня шансы побольше, я надеюсь.
Выпрыгнув из джипа, он открыл багажник, вытащил пулемет. Повесив на себя крест-накрест несколько лент с патронами, закинул на плечо мешок со звездочками. Феликс сунул за пояс два пистолета, рассовал по внутренним карманам жилетки колышки.
– Брун! – крикнул Клиф, выглянув из машины.
Брун не обернулся. Он открыл черную дверь башни и внес Сесилию внутрь.
Вампир, бледный и вялый, как прошлогодний чеснок, загородил проход. Вжикнув, японская звездочка впилась лучиком в белый лоб, по которому, словно по фарфоровой вазе, разбежались тонкие черные трещинки. Вампир зашипел, оскалив кривые клыки, выдернул звездочку, и рана затянулась как не бывало. Он шагнул к ним и, пошатнувшись сломанной куклой, оперся на колонну, едва не упав.
Подскочив, дед с размаху всадил кол ему в грудь. Разинув рот, вампир осел на мраморный пол, а потом стремительно скукожился. Кожа почернела, лопнула, облезая струпьями, похожими на хлопья пепла. Брун пнул ногой иссохшую мумию в слишком большом для нее костюме.
– Один готов, – сказал дед, его хриплый смех взлетел под каменные кроны деревьев.
– Тише, – прошептал Брун, покатив Сесилию вперед. – Может, сумеем продвинуться дальше, не привлекая внимания.
Он замер за одной из колонн, прижимая палец к губам. Дед послушно спрятался, подтащив к себе и тело.
Два похожих, как братья, вампира поднялись по лестнице, держа в руках белые пластиковые контейнеры, посмотрели в пустынный холл и пошли выше.
– Куда подевался Барри? – спросил один из них.
– Тем лучше, что его нет, – ответил второй. – Не хотелось бы объяснять, зачем нам столько крови. Если в первый раз он поверил, что это для новой игрушки Микаэля, то во второй – даже он бы засомневался.
Звездочка впилась в затылок вампира, густая черная жидкость потекла по пепельным волосам. Пошатнувшись, он опрокинулся спиной на ступеньки, покатился вниз. Белый контейнер открылся, медицинские пакеты с кровью разлетелись по гладкому полу. Один лопнул – и бордовая жидкость разлилась густой лужицей, стекая с края ступеньки во тьму.
Перепрыгнув через перила, второй вампир понесся к Бруну, протянув руки со скрюченными пальцами и оскалив пасть. Выстрел прогремел на всю башню. Дед дунул на дымок, поднимающийся из дула пистолета, подошел к вампиру, корчащемуся на мраморе с черной дырой на груди, но тот уже темнел, усыхая. Первый, со звездочкой в затылке, полз к ним, шипя и цепляясь когтями за гладкий пол, и Брун, перехватив колышек, брошенный дедом, воткнул его в спину вампиру.
– Минус три! – порадовался Феликс. – Я столько, бывало, за урожайный год убивал.
– Ох, дед… – покачал головой Брун, прислушиваясь. Эхо выстрела постепенно затихало.
– Ты сам запустил звезду ему в башку, – укорил его Феликс.
– Ты слышал, что они говорили? Кровь для игрушки Микаэля, для Эльзы. Я должен был их остановить!
– Ты не так понял! – возразил дед. – Они несли кровь куда-то еще. Может, у них вечеринка…