– Может, и вправду пойти в башню? Но мне так страшно, так не хочется, ты бы знал.
– Даже не думай, – ответил Брун, запивая бутерброд чаем. – У нас с тобой договор, забыла?
– Я ничего не подписывала, – слабо улыбнулась Эльза.
– Я верю твоему слову.
– Почему? – Она пожала плечами. – Я ведь вампир. Им верить нельзя. А вот ты, оказывается, чистокровный медведь. Что это, кстати, значит?
– Все мои предки были оборотнями-медведями, – ответил Брун. – Людей не было. Мне делали генетический анализ перед принятием в БОР.
– А бывают нечистокровные?
– Конечно, – ответил Брун. – Чему вообще тебя учили в музыкальной академии? Вот смотри. Если в паре оба люди, то ребенок будет человеком. Если оба оборотни одного вида – родится оборотень. Если человек и оборотень, то тут будут варианты. Может родиться человек, может оборотень, но, скорее всего, метис. То есть оборотень, но со слабыми способностями к обороту или вообще без возможности полной трансформации.
Эльза задумчиво на него посмотрела, ковыряясь ложечкой в вишневом пироге.
– Оборотни разных видов, к примеру, медведь и кошка, вряд ли дадут потомство. Но если оно будет, то с оборотом в одно из животных. В оба – никогда. А если метис с оборотнем, или метис и человек, или два метиса, то там вообще все сложно. Чистых оборотней все меньше, и в основном остаются те, что живут стаями.
Эльза положила ложку на тарелку с пирогом, который она едва попробовала.
– А почему ты сказал именно медведь и кошка? Эта Мари – она кто?
– Пума, – ответил Брун.
– Она тебе нравится? Вы встречались? – спросила Эльза. К их столику подошла Марта, забрала пустую тарелку от овсянки, погладив мимоходом плечо Бруна. – Или ты имел в виду Марту? – уточнила она, когда официантка отошла.
– Никого я не имел в виду, – ответил Брун, – просто привел пример.
– Но именно кошку. Почему? Это что-то подсознательное…
Брун откусил пирог, прожевал, пристально глядя на Эльзу.
– Ты ревнуешь, – сказал он, довольно улыбнувшись.
Эльза фыркнула, отпила томатный сок.
– Точно ревнуешь, – осклабился Брун.