– Ты жалеешь Веронику? У нее впереди вся жизнь, в отличие от тебя…
– Жаль, что мы так мало там побыли, – сказала Эльза.
– Не натанцевалась? – Брун, помедлив, взял ее ладонь, второй рукой обнял за талию, плавно притянул к себе. – Слышишь? Медленная…
Эльза улыбнулась, положила ему руку на плечо. Снег заскрипел под их ногами.
– Брун Ррун Торн, – сказала она, покачиваясь в его объятиях, – ты умеешь танцевать.
– Удивлена? – Он развернул ее, крутанув под рукой, и снова прижал к себе.
– Немного.
Звезды моргали над еловыми верхушками, укутанными снегом, луна выглянула из-за дымки облаков и спряталась, будто застеснявшись.
Брун прижал Эльзу к себе чуть крепче, а она запустила пальцы в волосы на его затылке, погладила шею.
– Я ведь говорил, у меня там чувствительное место, – сказал Брун.
– А я помню, – усмехнулась Эльза. Ее глаза отражали свет фонарей и сияли точно теплые огоньки.
Брун положил и вторую ее ладонь себе на плечо, погладил обеими руками узкую спину, легонько коснулся губами виска. Он вдруг сбился с ритма, наступил Эльзе на ногу.
– Ай! – вскрикнула она, но Брун уже задвинул ее за спину.
Волки вышли из лесного мрака. Вздернутые губы обнажали клыки, глаза горели желтой яростью. Первым вышагивал волк с едва запекшейся раной на морде, в ухе горела красная бирка.
– Не бойся, – сказал Брун Эльзе. – Я их отвлеку, а ты беги к машине.
Куртка на нем затрещала по швам.
– Иди же! – подтолкнул он Эльзу.
Волки рыкнули, понеслись на них серой волной, взрывая сугробы белыми брызгами. Синяя вспышка ослепила на миг Бруна, а потом он увидел волков, корчащихся в снегу, отброшенных будто бы взрывной волной.
Эльза всхлипнула позади, вцепилась ему в руку.
– Я же сказал тебе в машину идти, – повернулся он. – А ведьмин порошок – забористая штука. Никогда раньше не видел, как он действует.