— Я хочу участвовать в жизни нашей дочери, — начал белый.
— Черной ведьмы? — насмешливо уточнила я.
Скрипнув зубами, Зигфрид несколько мгновений смотрел на меня в упор, а затем едва слышно произнес:
— Не важно, кем она будет, это и моя дочь тоже.
Захотелось сказать правду, но, прикусив язык, я молча отхлебнула еще кофе. Как бы ни была неприятна мне эта ситуация, однако настоящие неприятности ждут, если мэтр Октарион просечет отсутствие интимного процесса между мной и «березкой». Потому что одна черная ведьма против мэтра белой магии — просто ничто.
А к Тьме!
И я, запрокинув голову, посмотрела на голубое летнее небо, пролетающих птиц и белые кучевые облака, напоминающие стадо отдыхающих барашков.
— Это да? — уточнил Зигфрид.
— Мне все равно, — ответила черная ведьма.
— Мне нет, — с нажимом произнес маг. — И лучше нам заключить брак сегодня.
Перевела удивленный взгляд на белого. Зигфрид вздрогнул и хрипло произнес:
— Мэтр Октарион не простит ни мне, ни тебе случившегося, Аэтелль. Но если я и встречу смерть в ближайшее время, я хочу быть уверен, что ты и малышка никогда ни в чем не будете нуждаться. Я достаточно богат, Телль, как и любой белый маг. Мои сыновья обеспечены, с женой в разводе. В любом случае наша дочь получит четверть моего имущества, завещание я уже изменил, но мне будет спокойнее, если ты будешь защищена моим именем и состоянием.
На душе стало как-то окончательно мерзко. Я не ожидала подобного благородства от белого мага. Совершенно не ожидала. И сейчас очень хотелось сказать ему правду и про то, что ничего не было, и про то, что я не планирую заводить от него дочь.
Но сказала иное:
— Мэтр Октарион тебя не тронет, Зигфрид, дуэли между белыми магами запрещены законом.
Он усмехнулся так, что сразу стало ясно — закон в данном случае роли не играет, соответственно, мэтр Октарион действительно этого так не оставит. Мерзко. И остается выбор — спасти «березку» и подставиться самой или поступить как любая нормальная черная ведьма и оставить мужчин разбираться между собой… Непростой выбор.
И, к сожалению, я уже знала, как поступлю…
Отставив чашку, подалась вперед, к белому, и, глядя в его голубые глаза, тихо произнесла:
— Можешь оставить благородные порывы на будущее, Зигфрид, между нами ничего не было. Я лишь использовала тебя для защиты от твоей начальственной беломагической рожи. Просить прощения не буду, мы черные, мы не извиняемся. На этом все.
И резко поднявшись, попыталась уйти, чувствуя себя последней тупой курицей, которая не сумела использовать белого мага. Да какая я теперь черная ведьма?!