— Я из лавки вышла. А потом… так больно стало! Как укол… и сразу мне стало плохо. Какой-то мужчина подхватил меня под руку, я даже возразить не могла, усадил в карету.
— А люди вокруг? Не видели, что тебя тащат? — переспросила я, хотя сама прекрасно знала, какой будет ответ. Зар-раза, оно в любом мире одинаково.
— Люди думали, что родственник… наверное.
Ну коне-ечно. Или им просто наплевать было.
— А я пришла устраиваться в богатый дом горничной, — послышался слабый голосок из угла.
— И я горничной… по объявлению…
— И я… Я из деревни приехала к тетке, и… — худенькая девчушка с острыми коленками не выдержала, закрыла лицо руками и заревела. А я почувствовала, как внутри меня просыпается зверь. И это не ворона… это кто-то кровожадный и огнедышащий.
— Вы знаете, зачем мы здесь? — с трудом выдавила сквозь стиснутые зубы, хотя в целом и так все было понятно. Но надо быть уверенной.
Старшая посмотрела на меня с какой-то жалостью:
— Продадут. В рабство. Вывезут из королевства туда, где оно не запрещено, и продадут.
— Ну нет уж, — почти прошипела я, чувствуя знакомые мурашки и покалывание в пальцах: кажется, скоро буду снова птичкой. И заторопилась. — Не ревите, я знаю, как отсюда выбраться, и приведу помощь!
— С ума сошла! — вдруг в ужасе вскинулась блондинка. — Ты не сможешь. Но если вдруг… Не смей! Не надо помощь!
— Это еще почему? — опешила я.
— Да потому, что это все дело рук магов! — мрачно разъяснила еще одна девочка, рыженькая и чем-то похожая на ту тетку с сиськами. — Магов из-за моря, понятно? Они наложили заклятье на этот подвал, на всех! Если сюда сунется кто-то из полиции или королевских следователей, они активируют амулет, и все улики исчезнут! Сгорят! Останется только пепел и никаких доказательств!
Она говорила уверенно и более напористо, чем остальные девчонки, и смотрела исподлобья, со злой решимостью. Кажется, эта не так проста… только какие у нее шансы?
— Да откуда ты это знаешь? Может, это все вранье, чтобы вы не дергались?! И не пытались звать на помощь? — все же подала реплику я.
— Нет, — глухо сказала из угла еще одна девочка. — Одна такая уже пыталась… Все орала, что ее папа судья и сюда придет королевская полиция… И ее… ее…
Я прямо почувствовала, как в камере сгустился ужас, придавивший девчонок к полу.
— Они ее в клетку втолкнули и велели смотреть, — шепотом продолжил кто-то из угла. — Так страшно… вспышка, и тихо-тихо… и никого нет… пусто…
— Я не хочу умирать, — тоскливо сказала блондинка. — Знаешь, а вдруг господин, который меня купит, будет незлым? Так ведь бывает! — в ее голосе звучала почти безумная надежда, она словно гипнотизировала сама себя и всех вокруг. — На востоке рабство — обычное явление. Рабы там почти как у нас слуги, только слуги свободны, а рабы принадлежат хозяину. Господин, который меня купит, может оказаться добрым и даже женится на мне… если я не сгорю прямо здесь!