Сердце Абриса

– Подходящего? – усмехнулась я. – Подходящего, пожалуй, встречу.

Поднялась в спальню, закрыла плотно дверь и без сил опустилась на стул. Перед мысленным взглядом снова появлялся темный мужской силуэт за окном академической лаборатории.

А если мне не привиделось? То, как Кайден переместился?

Выдвинула ящик стола, где хранилась шкатулка с разобранным «Сердцем Абриса», и оцепенела. В животе словно завязался крепкий узел, сердце загрохотало как сумасшедшее. Поверх деревянного ларчика лежал знакомый блокнот и артефакторное стило с прогоревшим от магического света острием. Те самые, что остались в Белом замке после побега.

Кайден приходил сюда, в мой дом, в девичью спальню. Смотрел вещи, открывал ящики… Мне не привиделось, он в Тевете!

Трясущейся рукой осторожно, словно кожаная обложка кусалась, я вытащила блокнот. Уголок одной из страниц оказался загнутым, специально привлекая внимание. Раскрыла. Поперек разворота, через шрам корешка твердым, решительным почерком Кайден написал по-теветски: «С ним ты счастлива, Лера?»

Пальцем провела по строчке, стараясь прочувствовать, сильно ли он надавливал на самописное перо. Как всегда, когда боль оказывалась слишком острой, чтобы ее терпеть, внутри начал закипать гнев.

Как мне отпустить Кайдена, если он сам не отпускал меня?

Выплескивая злость, я в сердцах захлопнула блокнот и выбросила в мусорную корзину. Вскочила на ноги, шибанула стулом. Потом пришла в чувство и полезла под стол, чтобы достать блокнот. В конце концов, там находились расчеты, за которые иные были готовы продать душу абрисским бесам.

– Говнюк, – пробормотала я, тщательно расправляя помятые страницы. – Бессердечная скотина!

Когда на следующий вечер я вернулась из лаборатории, то обнаружила, что во всех окнах на первом этаже горел свет. Дом оказался полон гостей. Было шумно и, судя по всему, весело. Анна вообще вела бурную светскую жизнь, частенько приглашала подружек на партию бриджа, уговаривала отца посещать благотворительные приемы. Хотя прежде он отклонял подобные приглашения вежливыми письмами, теперь безропотно втискивался во фрак и отправлялся на прием. Вечера, которые он проводил в кабинете и занимался любимым делом – чтением старых фолиантов, можно было пересчитать по пальцам. Я все ждала, когда у него, архивного завсегдатая, случится нервный катарсис, но папа все еще держался.

Проведя тринадцать часов в лаборатории, я хотела съесть что-нибудь посытнее сандвича с сыром и проспать до утра, но даже не успела улизнуть на второй этаж. Меня остановила Анна.

– Поздороваешься с гостями? – выглянула она из гостиной.

– Я хочу умыться.

– Отец просит, – коротко улыбнувшись, соврала она.

Когда я вошла в гостиную, то обнаружила несколько наряженных дам. С крошечными кружечками кофе в руках они восседали на помпезных диванах, появившихся в доме во время моего побега в Абрис. Отца в гостиной не было, подозреваю, что он пару часов назад закрылся в кабинете.

– Добрый вечер, – поклонилась я, чувствуя себя маленькой девочкой, которую пытаются затащить на табуретку и заставить при всем честном народе громко декламировать детские потешки.

– Дамы, это и есть Валерия, – представила Анна и положила ладони мне на плечи.

– Та известная артефакторша? – посмотрела через лорнет одна из подружек.

– Артефактор, – поправила я. – Ремесла «артефакторша» не существует.